Фэн-шуй без тормозов - стр. 46
Малыши высыпали на улицу, тетка ушла следом.
– Я еле-еле в себя пришла, – вздохнув, сказала Клёпа. – Прямо колотило всю! Такое ощущение было, будто я пьяная, и спать хотелось. Я еще подумала: замуж выйду – больше одного не рожу.
– Я тоже не люблю шума, – согласилась я.
– В клуб я нормально хожу, а ведь там музыка орет, и ничего! – недоумевала Клеопатра. – Но тут меня натурально повело!
– День с утра не задался, ты понервничала из-за пальца, – посочувствовала я. – Или, может, погода менялась, вот давление и запрыгало. И еще. Чужие дети вообще раздражают. Своим-то простишь любое безобразие, а посторонним нет.
– Знаешь, что меня больше всего обозлило? – призналась Клёпа. – Ладно, мелкие шкодили, что с них возьмешь, они ж маленькие. Мамаша, дура, нарожала сто штук, а воспитать не может. Но с ней девчонка была, уже взрослая. Так та сидела и вязала! Видела, как братья и сестры безобразничают, а не остановила их.
Глава 10
Я сделала стойку.
– Вязала? Спицами?
– Да, – кивнула Клёпа. И фыркнула: – Типичная пофигистка! Вон там пристроилась, в кресле. Может, она больная? Походка у ней странная, бочком как-то ходит.
Я попыталась сложить картинку:
– У матери было много малышей?
– Ну да, – с раздражением из-за моей бестолковости сказала Клёпа. – Точное число не назову, они носились туда-сюда, взад-вперед, шмыг-брык! Может, четверо? Или пятеро! Мельтешили мухами! Как вспомню, так тошнит. Интересно, бывает аллергия на детей?
– Вполне вероятно, – пробормотала я, – на свете всякое случается. А возраст у безобразников какой?
– Не знаю.
– Совсем крошки?
– Они разговаривали. Но не школьники.
– Лет шесть?
– Нет, меньше.
– Пять?
– Скорей всего.
– А еще девочка-подросток?
– Ну да! – всплеснула руками Клёпа. – Взрослая совсем, лет тринадцати. Я в таком возрасте вовсю матери помогала, а если не хотела, то живо затрещину получала. Эта же сидела и вязала! Ни малейшего внимания на младших. Правда, послушная, едва маманька уходить приказала, вскочила и вон кинулась, ни слова не говоря. Ну и семейка!
– Значит, ты ушла в подсобку за сабо, вернулась – в зале суета, а девица вяжет, сидя в кресле? – подытожила я.
– Верно.
– И что случилось после ухода этой орды?
Клёпа наклонилась, достала из-под прилавка бутылку воды, сделала глоток и стала загибать пальцы на руке.
– Я посидела секунду, подождала, пока сердце успокоится. Собрала расшвырянную обувь, поставила ее на стенд, подошла к покупательнице. И тут… бр…
Продавщица поежилась.
– Девушка сидела на диванчике, привалившись к стене и опустив голову. Я сначала подумала, что ей тоже от гама плохо стало, ну и позвала осторожно: «Эй, хотите водички?» Ответа не дождалась, потрясла за плечо… А она – брык! Вау! Жуть! Жесть! Выскочила я на улицу, хотела заорать, но удержалась. Позвонила в милицию, а уж потом Рахмету. Думаешь, хозяин после того, как менты укатили, меня домой отпустил, сказал нежно: «Иди, Клёпочка, отдохни, ты столько пережила, вот тебе премия, купи себе новую юбку»? Фиг! Велел до полуночи в магазине куковать. Гад!