Фельдмаршал - стр. 46
А та красноречиво ответила на это молчанием.
Зима промелькнула быстро. Весной приехал Антуан. И в это время они невольно оказались вовлечены, как и все жители Парижа, в грандиозное зрелище: свадьбу дофина[44] Франциска и Марии Стюарт[45], наследной королевы Шотландии.
День двадцать четвёртого апреля 1558 года выдался солнечным, тёплым, всё зеленело и цвело, как будто сама природа сулила безоблачную жизнь новой чете королевского семейства.
Понтус и Антуан, захваченные толпой, последовали вслед за королевским кортежем карет… Вот на мгновение появилось там, в открытой карете, миловидное лицо, ещё юное, белокурые волосы…
Понтус понял, что это Мария Стюарт… И ему почему-то вспомнилась Мелина. Это было мимолётно: её образ уже изгладился у него из памяти.
Рядом же с каретой, с той стороны, где сидел король, следовала верхом на арабском скакуне красивая брюнетка. Изящество рослой и стройной обольстительницы, одетой во всё чёрное, свежесть и естественность её лица затмили всех остальных размалёванных придворных красавиц.
Антуан разинул рот…
– Диана! – воскликнул кто-то восхищённо рядом с ним в толпе.
И он понял, что это Диана де Пуатье, фаворитка короля, ещё и по тому, как король изредка бросал на неё выразительные взгляды.
Понтус же не сводил глаз с белокурой красавицы в карете.
Екатерина Медичи[46] не произвела на него впечатления: так – маленькая ростом, невзрачная толстушка… Мельком скользнул он взглядом и по атлетической фигуре короля Генриха… Его взгляд приковала Мария Стюарт, шестнадцати лет, королева Шотландии… В сравнении с ней, иных там он просто не заметил…
– Ты что пялишься на неё? – толкнул его в бок Антуан.
Понтус очнулся, скосил на него глаза, забурчал:
– Нельзя смотреть, что ли?
– Можно! Но ты смотришь так, будто хочешь затащить её в постель! Хм!.. Не по нам она, дружище!
Он тяжело вздохнул. Понтус тоже вернулся мыслями на землю.
– Ладно, пошли в кабак! – потащил Антуан его, после того как скрылась в воротах Лувра последняя королевская карета.
И они пошли запивать горечь от увиденного, того, что им было не по зубам.
Торжество же только-только разворачивалось. Это было началом сумасшедшего праздника. Париж загулял на целую неделю. Во дворце и простой народ веселились так, как будто завтра наступит конец света, а может быть, ещё что-нибудь похуже: вдруг станут все с чего-то ангелами, на земле будет скучно жить без подлецов… Через неделю сплошной пьянки Понтус и Антуан уже не могли ничего делать. И лишь очередная порция вина поднимала их на новые подвиги. Всё начиналось снова: пьянки по кабакам, шатание по борделям…