Файролл. Петля судеб. Том 3 - стр. 27
Кривые и широкие сабли пустынников в первую очередь обрушились на хлипкие кожаные доспехи лучников, которые уже собирались превратить нас в подушечки для иголок, а также двух магов, которые перед смертью и вскрикнуть-то не успели. Рахман, похоже, отлично разбирался в том, кто должен умереть сразу, а кто потом.
Что до моих спутников – они мигом разобрались в том, что происходит, и кинулись на тех вояк Элины, до которых наши союзники еще не добрались, причем Мысь взвизгнула, перекрывая шум битвы:
– Бородатого не трогать! Он мой!
Как видно, это был тот самый товарищ, что предпочитает женщин без волосяного покрова на голове. Упокой игровые боги его душу…
– Эй, так нечестно! – наконец-то услышал я фразу, которая не могла не прозвучать. Это же люди Элины, а у них как заведено? Если результат складывается в их пользу, независимо от того, каким именно образом и насколько праведным путем он был достигнут, то все идет как надо. А если нет – так нельзя, так нечестно, не по правилам.
Причем исходила эта реплика все от того же Антония, которого в данный момент с двух сторон обхаживали Флоси со своей секирой и верзила-пустынник с дубиной. Рыцарь кое-как от них отмахивался мечом и орал во все горло слова протеста.
– Почему не по правилам? – услышал я слова Седой Ведьмы. – Это НПС, они чего хотят, то и творят. Да ты и сам пару минут назад ничего против них не имел, одного даже в плен взять собирался.
– Отличный удар! – азартно выкрикнула Милли Ре и захлопала в ладоши. – Шеркон, респект! Это было красиво.
Что именно сотворил Шеркон со своими двумя саблями, понятия не имею, поскольку в этот момент рубился с игроком под ником «Куллнинан», который явно отыгрывал роль варвара с полным погружением в оную. В качестве брони он выбрал только наплечники и наголенники, чресла его прикрывал пояс, отделанный мехом, а на башке красовался обруч с большим камнем. Помимо этого, время от времени он рычал, аки дикий зверь, и поминал имена богов, о которых я даже не слышал. Хотя, может, это были и не боги, а кто-то другой.
– Ахр-р-р-р! – гаркнул он в очередной раз, когда мой удар снес часть его здоровья, переведя шкалу в желтый сектор. – Умри, подлый Линдс-Лохен!
– Почему подлый? – удивился я, принимая удар его меча на свой щит. – Ладно бы «ненавистный» или хотя бы «грязный». Но подлый – это перебор! Да какого хрена!
Последнее относилось не к Куллнинану, истаявшему в воздухе, а к Вахмурке, который нанес ему удар в спину.
– Решил помочь, – ответил соклан. – Ну и стоял он удачно. Как тут не рубануть?
Бой закончился, толком не начавшись, поскольку наши враги как-то очень быстро кончились, украсив песок рядом с оазисом белыми коконами. Только Мысь, растягивая удовольствие и плюнув на лук, кромсала саблей своего противника, да здоровяк из подручных Рахмана добивал бедолагу Антония, не обращая внимания на вопли Флоси, который, разумеется, и не подумал отказываться от своих людоедских замыслов. Рыцарь лежал на песке и при каждом молодецком ударе задирал вверх руки и ноги, что сопровождалось истошным скрежетом доспехов.