Файрис. Пламя изначальных - стр. 6
– Они еще не готовы. На этой отсталой планетке нет таких ресурсов, чтобы быстро провести требуемые исследования. Приходится ждать несколько дней, – еще больше сжался помощник.
– Если она здесь подохнет, ты знаешь, чем нам это грозит. Ее эллар обо всем узнает, ведь после смерти ее разум станет частью его, и тогда участь раба покажется тебе недостижимой мечтой в сравнении с тем, что с нами сделает обезумевший от горя дарситанец, – на ходу леденящим голосом проговорил радзиан, – только этого нам не хватало!
Ближе к камере они услышали крики Максима о помощи. Он бил в дверь, умоляя выпустить их и спасти Миру.
Шорк вколол мужчине особый препарат, и Макс потерял сознание.
– Как такое может быть? – в отчаянии расхаживая по клетке из угла в угол, спрашивал Зонк. – Почему не было обмена энергией? Как он мог не заметить свою эллари? Теперь уже слишком поздно…Мы должны вывезти их отсюда как можно дальше и надеяться, что их найдут быстрее, чем девка сдохнет. В противном случае, нас не спасет все оружие галактики.
И дернуло же их с помощником пойти в тот гребанный бар и увидеть этих двоих. Там, не иначе как происками черных дыр, Шорк поймал излучение от девчонки. И нет бы – понаблюдать, так жажда наживы затуманила весь мозг и заглушила просто орущую интуицию, что нельзя их трогать. Интуиции Зонк привык доверять. Именно благодаря ей выбирался из таких адовых заварушек, где другие бы погибли. А он все еще коптит негостеприимный космос и неплохо при этом себя чувствует. Но не в этот раз.
Мира – где-то глубоко в подсознании
Я сидела. Наверное, сидела на полу, подтянув колени к подбородку. Вокруг было темно, как в сумерках, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а ночные светила, а также иллюминация еще и не думали начать свою смену. По полу (пусть будет по полу) стелился черный густой туман, и мне бы в этот момент напрячься, но отчего-то он совсем не пугал меня, наоборот, успокаивал мое измученное болью тело. И вдруг в этом безмолвном ничто послышался голос. По началу, он был тих и совсем не внятен, но вскоре набрал свое звучание и глубину. Голос звал кого-то, какую-то искорку. Умолял не оставлять и не бросать его, ведь он искал целую вечность, слишком долго, чтобы враз лишиться всего.
– Давай, малышка! Борись, моя искорка! Ты нужна мне, не вздумай уходить. Клянусь, что не позволю никогда и никому тебя обидеть! Дай только добраться до тебя! Не засыпай! Слушай мой голос!
– Попробуй тебя не услышь, – проворчала я. – Ты и мертвого поднимешь!
– С мертвой я уже ничего не смогу сделать! Пожалуйста, не уходи!