Фавориты Фортуны - стр. 135
– Сорана? Ты имеешь в виду Квинта Валерия Сорана, ученого, который был плебейским трибуном?
– Именно его.
– Но почему? Он-то в чем провинился? – в изумлении спросил Офелла.
– Он громко выкрикнул тайное имя Рима с ростры, – сказал Сулла.
Офелла открыл рот и задрожал:
– Юпитер!
– К счастью, – солгал спокойно Сулла, – Великий Бог заткнул уши присутствовавшим на Форуме, и вышло так, что Соран кричал глухим. Все хорошо, мой дорогой Офелла. Рим выживет.
– О, какое облегчение! – воскликнул Офелла, вытирая пот со лба. – Я слышал о всяких странных поступках, но сказать вслух тайное имя Рима – это уму непостижимо! – Он еще о чем-то подумал и не мог не спросить: – А что Помпей делал на Сицилии, Луций Корнелий?
– Обеспечивал для меня урожай зерна.
– Я что-то слышал об этом, но, признаюсь, не верил. Он же ребенок.
– Ммм, – задумчиво протянул Сулла. – Однако то, чего Марий-младший не унаследовал от своего отца, молодой Помпей определенно и в полной мере взял от Помпея Страбона! И еще многое, кроме этого.
– Значит, ребенок скоро вернется домой, – сказал Офелла, будучи не в восторге от этой новой звезды в созвездии Суллы. Он-то думал, что на этом небосводе у него нет соперника!
– Нет еще, – ответил Сулла, не моргнув глазом. – Я послал его в Африку – удержать для меня эту провинцию. Думаю, что в данный момент именно это он и делает. – Он показал на ничейную землю, где большая толпа людей униженно ежилась под негреющим солнцем. – Это те, кто сдались с оружием?
– Да. Двенадцать тысяч. Смешанный состав, – сказал Офелла, радуясь другой теме разговора. – Несколько римлян, которые принадлежали Марию-младшему, очень много пренестинцев, достаточное количество самнитов. Хочешь посмотреть на них ближе?
Сулла хотел. Но недолго. Он помиловал римлян, потом приказал казнить на месте пренестинцев и самнитов. После чего он заставил прочих граждан Пренесте – стариков, женщин, детей – закопать тела на ничейной земле. Он объехал город, в котором раньше никогда не бывал, и очень прогневался, когда увидел то, во что превратила храм Фортуны Первородной потребность Мария-младшего в древесине, когда тот вздумал строить свою башню.
– Я – любимец Фортуны, – объявил Сулла тем членам городского совета, которые не умерли на ничейной земле, – и лично прослежу за тем, чтобы внутренняя территория храма вашей Фортуны Первородной стала самой красивой во всей Италии. Но за счет Пренесте.
На четвертый день ноября Сулла поехал в Норбу, хотя он уже знал судьбу этого города.
– Они согласились сдаться, – сказал Мамерк, сжав губы от гнева, – а потом подожгли город, прежде убив всех до последнего. Кого убили воины, кто покончил с собой. Женщины, дети, солдаты Агенобарба, все мужчины-горожане предпочли умереть, но не сдаться. Прости, Луций Корнелий. От Норбы не будет ни добычи, ни пленных.