Фаворитка мятежного герцога - стр. 11
Зато стоило Генриху II почить, как всё перевернулось. Новый король взошел на престол, напрочь забыв об обучении и монастырях. Все, кто до сих пор радовался его отсутствию, в лучшем случае отправились в изгнание, в худшем — лишились головы.
Виктору повезло. Он был отправлен служить в приграничный гарнизон. Будто бы специально для него Генрих развязал на материке первую и единственную свою войну — войну с Ганолой, к которой королевство было не готово. Корабли горели, словно спичечные коробки. Атаковать с моря укрепления оказалось практически невозможно. И по всем правилам стратегии и тактики Виктор должен был пойти на дно тихо и бесшумно вместе с сотнями соратников, — но случилось иначе, и из двухсот судов, посланных на смерть молодым королём, «Артемида», несшая на себе гвардейский полк Виктора, оказалась едва ли не единственной, достигшей берега. Командир полка погиб ещё в море, и Виктор, взяв на себя командование, во главе двух десятков гвардейцев захватил злополучный форт, прекратив сражение. Виктор на всю жизнь запомнил его название — Форт Лувуа.
Форт был взят, битва выиграна, но проиграна война — и едва послы Ганолы прибыли в Карион, форт снова оказался сдан, а участники сражения выданы противнику как военные преступники.
И в этот раз Виктору повезло — если это можно назвать везением. Король Ганолы говорил с ним лично, но приказа казнить не отдал — напротив, он предлагал Виктору сменить сюзерена, а получив отказ, отпустил его домой.
Ещё в море Виктор с нетерпением ждал возможности посмотреть брату в глаза, но по возвращении его ожидал новый сюрприз — его отлучили от двора. Впрочем, Виктор не только сохранил титул, но и получил новое звание — капитана Морских Львов.
Виктор скрежетал зубами, но поделать ничего не мог. Впервые в жизни он увидел собственное герцогство — расположенное на самом севере Кариона. Всё здесь было пусто и заброшено, ведь мать Виктора, герцогиня Корнуолльская, не интересовалась судьбой владений, а муж её умер, когда герцогине было немногим больше двадцати.
Усадьбу, укрепления — всё пришлось отстраивать заново. Но Виктор по-прежнему мог лишь скрежетать зубами, пока однажды зимой в дом к нему не явился путник в зелёном плаще, подбитом соболем — Фергюс Йоркширский.
Фергюс стал первым из тех, кто предпочёл общество опального герцога напыщенному и бестолковому досугу при дворе короля. За ним потянулись и другие — один за другим. И Виктор не заметил, как возобновились разговоры о том, что он имеет большее право на престол, чем Генрих.
Виктор не принимал эти разговоры всерьёз. Правда, они заставили его задуматься, — отчего Генрих не казнил его в тот же год, когда надел корону? Разве заметил бы кто-то ещё одну жертву среди множества соратников умершего короля, отправившихся на тот свет? И ответ подсказала ему Мишель — совсем юная тогда ещё девушка, прибывшая в его дом вместе с Фергюсом Бри.