Фаворит. Книга вторая. Его Таврида. Том 4 - стр. 17
Усталый курьер, выехавший из Вены в понедельник, достиг невской столицы в субботу. Отыскав Миллионную улицу, застроенную особняками знати, он поднялся на второй этаж посольства, волоча по ступенькам лестницы тяжелую сумку с секретными замками. Его встретил безобразный еврей-маклер, один глаз которого был заклеен пластырем.
– Давайте почту сюда, – сказал он с ужасным акцентом, – и ступайте на кухню, где вас отлично накормят.
– Я, кажется, ошибся адресом. Мне нужен посол.
– Я и есть посол его величества…
– Оставьте шутки! – сказал курьер, отступая с сумкою по лестнице вниз. – Я отвечаю за почту своей головой.
– Постойте, кого вы еще знаете в Петербурге?
– Тосканского посланника – барона Зедделера.
Пришлось разбудить Зедделера, который и подтвердил:
– Отдайте почту: ваш посол репетирует роль еврея…
Графиня Румбек через плечо брата вчитывалась в полученные бумаги. Иосиф II информировал Кобенцля, что альянс с Россией наложил на него тяжкое бремя, и он предпочел бы видеть на Босфоре чалмы янычарские, а не папахи русских казаков. Австрия, союзная России, будет и далее укреплять связи с Францией, враждебной России, и Кобенцль в Петербурге должен приложить все старания, чтобы русский Кабинет не догадывался о «двойной игре» венского правительства. В любом случае, писал Иосиф, доля австрийской добычи на Балканах в предстоящем разделе Турции должна превышать долю русских на Дунае.
– Не проболтайся об том, – сказал Кобенцль сестре.
– А ты не вставь это письмо в свою комедию…
Безбородко вошел к императрице с докладом:
– Курьер из Вены проехал Киев, не задерживаясь для ночлега, и потому вскрыть его сумку не удалось. Сейчас он будет долго отсыпаться после тяжелой дороги.
– В каком отеле он остановился? – спросила Екатерина.
– К сожалению, курьер остался в посольстве. Думаю, что все нужное мы узнаем из перлюстрации ответных депеш Кобенцля.
– Но я, – сказала Екатерина, – все равно заставлю этого грязного скарамуша писать Иосифу то, что нам выгодно…
Назревал торговый трактат с Австрией, а любой торговый договор – хорошо замаскированный акт политический. Бурный весенний ливень опрокинулся на улицы и сады Петербурга, когда Кобенцль в карете подкатил к подъезду Зимнего дворца.
– И вы… сухой? – встретила его Екатерина.
– Да, ваше величество, хотя и добирался пешком.
– Как же вас не замочил этот проливной дождь?
– О, это целая наука! – отвечал Кобенцль, враль вдохновенный. – У меня в Вене был знакомый патер-иезуит, научивший очень ловко пробираться между падающими каплями…
Екатерина пригласила посла к столу.