Фатум - стр. 44
– отчисление, – продолжил Безуглов. – Такая вот игра на выбывание. Нет ничего сложного: тебе всего-навсего нужно приходить сюда каждый раз, когда я позову. Что же ты выберешь?
Алиса вздрогнула: она всё ещё слышала эхо жестокого вопроса, и не сразу поняла, что произошло в измерении здесь-и-сейчас. Горячая вода текла по её щекам, смешиваясь с чёрной тушью; девушка поднесла руку к промокшим дредам и сняла с головы липкую вермишель, похожую на гусеницу. За спиной послышался отвратительно громкий хохот, должно быть, человек скоро захлебнётся смехом и больше не вынырнет. Только открытый рот и вытаращенные глаза откажутся повиноваться смерти.
Миша Андреев нахально размахивал перед девушкой пустой тарелкой из-под супа. Вокруг него собралась группка восхищённых обывателей; они громко обсуждали нелепый вид девочки из 2000-х, но Алиса не разбирала ни слова. Она чувствовала, как дрожит нижняя губа, и боялась, что снова не сдержит слёз, а значит, всё потеряно. Они никогда не забудут, что однажды заставили её плакать. Но смех прекратился: татуированная рука ударила смеющегося человека по лицу. Из носа потекла кровавая струйка. Андреев наградил обидчика торжественным комплиментом из непечатных слов.
– Видок у тебя просто кошмарный, – успел шепнуть девушке Элис, прежде чем получил удар в челюсть. Безумный панк-анархист сплюнул: Андреев выбил ему передний зуб.
– Что здесь происходит?
«Что же ты выберешь?»
Алиса выронила из рук пустой стакан. Она не ошиблась: нахмуренные чёрные брови, густые усы с бородкой под бледными губами, вечно сощуренные глаза, растрёпанные длинные волосы. Алиса невидимой кистью писала на холсте воображения его портрет, собирая целое из частей, как картинку из пазлов. Зачем директор вернулся? Она же видела его спину! Плечо до сих пор горело, когда Алиса вспоминала якобы случайное прикосновение…
– За мной, оба! – Рудольф схватил Элиса за руку и бросил высокомерный презрительный взгляд на Андреева. – Если ты пишешь роман о буллинге, это не значит, что нужно им заниматься.
– Но вы же… – уязвлённый писатель недоговорил, получив от директора красноречивый пинок.
– Чего стоим? Живо за мной!
Внутри меня расцветал розовый куст. Я заботилась о нём и поливала цветы. Но однажды розы увяли. Случился пожар, который оставил после себя лишь горстку пепла. Пыталась посадить ещё раз – тщетно. Больше ничего не цветёт. Впереди только пустота. Затем – агония и жалкое, бесславное превращение в нуль.
– Трогательно, но безыдейно.
– Чистой воды графомания.
– Девушку надо лечить.
– Пусть пишет, только ничего больше не присылает.