Фатум - стр. 22
Юноша-скептик достал из сумки очки в фиолетовой оправе, надел (они почти сразу сползли на нос) и взял исписанный бумажный лист.
– А у Лаврентия… Лаврентия Иванова, – Макс, разумеется, сделал ошибку в постановке ударения, – два… о нет, прошу прощения! Три балла! – и критик похлопал по корпусу микрофона, но никто не поддержал его одинокие фальшивые аплодисменты.
– А теперь я всё объясню.
Летов положил лист бумаги на стол и нахмурился, принявшись собирать невидимые волосы с широкой коричневой рубахи.
– Кажется, он любит одежду большого размера, – заметила Саша.
Алиса взяла в руки бумажного журавлика и сделала вид, что хочет кинуть его прямо в самодовольного критика.
– Тоже возьмёшь этого идиота в свой комикс?
Макс бросил на девушек внезапный раздражённый взгляд и приложил указательный палец к губам.
– Я понимаю, конечно, что писатели слишком эмоциональны… Но сейчас я попрошу тишины, – критик взлохматил тёмные кудри и, немного подождав, продолжил:
– К сожалению, на наш взгляд, Лавр выбрал не слишком подходящее произведение. Оно… как бы это сказать, – Летов запнулся и радостно подхватил подсказанное коллегой слово, – программное. В школе изучают. И немного поднадоело уже, вы согласны? А вот Тина сделала более удачный выбор. Ахматова… Думаю, ей очень подходят тексты этой поэтессы.
Алевтина поморщилась, услышав кощунственное слово «поэтесса». Для девушки оно значило почти то же самое, что «графоманка».
– Также мы отметили Тинину эмоциональность, – самоуверенным тоном добавил Макс. Он снова посмотрел на помрачневшее лицо Лавра, сочувственно развёл руками и, наконец, передал ему микрофон.
Поэт улыбнулся – так, точно происходящее никоим образом его не касалось. Глаза блестели, и едва ли от слёз; Лавр знал, ради чего продолжает бороться. Он всей душой ненавидел критиков, но даже под их давлением не мог изменить мечте. Юноша взял в руки микрофон, не глядя на самодовольное лицо недруга.
– Это стихотворение я написал полгода назад. Сразу предупреждаю: оно не всем нравится. А впрочем, в любую эпоху люди стремились изгнать бабочку из поэтиного сердца. Буду рад, если найдётся хотя бы один человек, который выслушает мою исповедь и поддержит её искренними аплодисментами.
Крылья в ремонте, моя дорогая,
Знаешь, быть может, уже не починят,
Жить научусь, как и все, не летая,
Кто я и где мне остаться отныне?
Алиса покачала головой. Да, больше половины своей жизни люди лишь существуют, даже не подозревая о сломанных крыльях. Но ремонт, как и всё на свете, однажды заканчивается, и иногда, благодаря качественной работе, крылья становятся ещё более крепкими. Попробуешь – и можешь взлететь так высоко, как никогда прежде. Но люди редко возвращаются за ними, и чаще всего даже не могут вспомнить, в какой ремонтной мастерской их оставили.