Фарландер - стр. 52
И все из-за этих фанатиков, сидящих за его столом, в его доме, предающихся обжорству за его счет, пока их вонючие рабы орут у него под окнами. Если полыхнет, вина ляжет на них, и, не исключено, болтаться на виселице будет не он один. Хотя, конечно, утешение небольшое. Мертвецу уже все равно.
«Манн», – горько усмехнулся про себя Белиас. Божественная плоть. В свое время он поставил себе целью узнать как можно больше об этой распространившейся так широко религии. И похоже, понял, что она такое на самом деле.
Священный орден Манна далеко не всегда был таким уж святым. Когда-то он представлял собой всего лишь мрачный городской культ, о котором шептались в закоулках городов-государств Ланстрады, которым матери пугали непослушных детей. Но потом этот тайный культ набрал вдруг популярность в богатейшем городе, Косе. Благодатной почвой для него стало охваченное страхом и предрассудками население, что было в общем-то и неудивительно после нескольких лет болезней и недорода. Так или иначе, сторонники культа захватили власть, совершив переворот, который вошел в историю под названием Долгой Ночи.
Опьяненные победой, стремясь как можно скорее консолидировать власть, новые правители бросили оказавшиеся в их распоряжении огромные ресурсы на реформирование армии, превращение ее в машину завоевания. Цель и мечта – распространение маннийской философии на весь известный мир. Поначалу военная кампания развивалась не слишком успешно. Но постепенно военная удача повернулась к ним лицом, чему в решающей степени содействовало появление нового орудия – более точного, более надежного, менее предрасположенного к тому, чтобы взрываться в самый неподходящий момент, и требующего меньшего количества дымного пороха. Так началась эра экспансии и господства, в ходе которой, менее чем за пятьдесят лет, выковалась грозная империя и изменилась сама природа войны.
За пятьдесят лет пребывания у власти культ целенаправленно облачался в одеяния божественности. В относительно короткий срок он превратился в государственную религию, а многие его обычаи закрепились в жесткой форме традиций. Одним из примеров этих изменений был Кулл, ритуал посвящения для неофитов. Каждый, кто вступал на путь инициации, вначале терял кончики обоих мизинцев, а затем должен был голыми руками убить невинного. Цель столь решительной ломки табу состояла в достижении полной свободы, в неукротимом следовании самым примитивным порывам.
По крайней мере, именно такое толкование давали верховные жрецы, хотя Белиас считал это полной чушью. Сам он к концу долгой ночи посвящения чувствовал себя преотвратительно. Другие, более крепкие духом, священники повторяли ритуал еще не раз, по-видимому стремясь довести до совершенства свою божественную плоть, но Белиасу хватило и одного испытания. Он не только не повторял церемонию Кулла, но и старался не вспоминать о своем участии в ней. О том, через что ему пришлось пройти, чтобы получить заветную мантию, первосвященник Скара-Брей не рассказывал никому, даже членам семьи.