Фарбрика - стр. 9

И, конечно, в первые дни меня очень вдохновлял Порт-Анри.

Порт-Анри – то самое тихое местечко, о котором мечтает всякий писатель. Писатель говорит себе: когда-нибудь я отправлюсь на славный экваториальный остров, где, сидя под пальмами и слушая крики чаек, сделаю буквами всё, что скопилось у меня в голове.

Ложь.

Никто не написал и никогда не напишет ничего толкового в таком месте, как Порт-Анри.

Я убийца, дезертир, никчёмный писатель, беглый каторжник.

Но худшего своего поступка я так и не совершил.

Семь лет – большой срок. С тех пор как пятнадцатилетним я покинул Иллинойс, я нигде не задерживался дольше, чем на три года.

Я несколько раз порывался уехать с Гуанахани. И без сомнений был готов расстаться с Валери. Когда она сказала, что беременна, я решил: пусть родит. Увижу своего сына и уеду с памятью о нём.

Но, взяв на руки маленького Никки, я понял, что никогда его не оставлю.

Валери открывает глаза.

Я говорю:

– Валери, помнишь, что сказал падре Анхель, когда мы с тобой венчались?

– Много чего сказал. Падре если уж начнёт говорить, так его не остановишь.

Ох, не с того я начал. Падре Анхель для Валери не авторитет. Старик любит заложить за воротник, но пить совсем не умеет. Нет лучше способа разочаровать женщину.

– Там было что-то из святого Петра, – говорю я. Уж если и святой Пётр для неё не авторитет, то конец моим планам.

Она смотрит в потолок, припоминая.

– Вы, мужья, обращайтесь благоразумно с жёнами. Каждый из вас пусть любит свою жену, как самого себя. Ты любишь меня, Джо Феллоу?

– Я люблю тебя, Валери. – Привычная ложь. Любовь – это только слова, а слова, как известно, придумали женщины. – Вспоминай ещё. Там что-то было про послушную жену.

– Жена пусть боится своего мужа и повинуется ему во всём, – хмурится Валери.

– Точно. Я никогда прежде не требовал от тебя таких жертв. Не требую и теперь. А прошу. Будь послушной женой и не задавай вопросов. Обещаешь?

Кивает. Уже лучше.

– Ты сейчас оденешься. Соберёшь Никки.

– Что-то случилось, – говорит она без вопросительной интонации.

– Когда будете готовы, мы все вместе пойдём в гости к господину Смиту. К Монти.

– Он противный.

– Это ненадолго. Потом вы с Никки отправитесь во Флориду на лодке.

– Без тебя?

Умная девочка.

– Я задержусь на день-другой, а потом догоню вас. – Эта ложь даётся мне почти без труда.

Глаза Валери делаются огромными. Я знаю, что она сейчас скажет. Когда два года назад я в очередной раз собрался покинуть Гуанахани – уже с Валери и сыном – и на английском лайнере добраться в Уэльс, где, говорят, нет лучших рекомендаций, чем каторжный срок, полученный от французов, Валери строго сказала: нет. Никаких морских путешествий, пока Нику не исполнится хотя бы десять лет. Уж она-то, Валери, прекрасно знает, зачем нужны дети на судах дальнего сообщения. На всяком лайнере есть специальный человек, который собирает в порту бездомных мальчишек, обещая им работу, еду и гамак. В океане живут голодные демоны – атланты, – требующие жертв от каждого корабля, который посмел собраться в рискованное путешествие на другой континент. Здесь маленькие цветные дети приходятся очень кстати. Их без жалости бросают в океан, пока на верхней палубе богатые европейцы танцуют под негритянскую музыку. Потом тела этих детей бродят по океанскому дну, ищут дорогу домой. И самое страшное: некоторые эту дорогу находят.