Фараон - стр. 74
– Правда, этого я не могу… Я ничего не могу!..
– Нет, ты можешь многое!.. Можешь развеселить меня, – ответил, улыбаясь, Рамсес. – Я знаю, что ты училась танцевать и играть. Сбрось свое платье, длинное, как у жрицы, охраняющей огонь, переоденься в прозрачную кисею, как… финикийские танцовщицы. И танцуй, ласкай меня, как они…
Сарра схватила его за руку и с пылающими глазами воскликнула:
– Ты знаешься с этими распутницами? Скажи… Пусть я услышу о своем несчастье… А потом отошли меня к отцу в нашу долину среди пустыни, где я встретила тебя на свое горе.
– Успокойся, – сказал царевич, играя ее волосами. – Мне приходится видеть танцовщиц если не на пирушках, то на царских торжествах или во время молебствий в храмах. Но все они вместе не стоят тебя одной… Да и кто из них мог бы сравниться с тобой? Ты как статуя Исиды… изваянная из слоновой кости, а у тех у каждой какой-нибудь недостаток. Одни слишком толсты, у других слишком худые ноги или безобразные руки, а есть и такие, что носят чужие волосы. Нет ни одной, которая была бы так прекрасна, как ты!.. Будь ты египтянкой – все храмы добивались бы иметь тебя предводительницей хора. Да что я говорю – если бы ты сейчас появилась в Мемфисе в прозрачном платье, жрецы примирились бы с тобой, только бы ты согласилась участвовать в процессиях.
– Нам, дочерям Иудеи, нельзя носить нескромные одежды.
– И ни танцевать, ни петь? Зачем же ты училась этому?
– Наши женщины и девушки танцуют только друг с другом во славу господа, а не для того, чтобы возбуждать в сердцах мужчин пламя страсти. А поем мы… Подожди, господин мой, я спою тебе…
Она встала со скамейки, ушла в дом и вскоре вернулась обратно. За ней молодая девушка с испуганными черными глазами несла арфу.
– Кто эта девушка? – спросил царевич. – Погоди, где-то я видел этот взгляд… Ах да, когда я был здесь в последний раз, чьи-то испуганные глаза следили за мной из-за кустов.
– Это Эсфирь, моя родственница и прислужница. Она живет у меня уже месяц, но боится тебя, господин, и всегда убегает. Возможно, что она когда-нибудь и смотрела на тебя из-за кустов.
– Можешь идти, дитя мое, – сказал царевич остолбеневшей от робости девушке. Когда же она скрылась за деревьями, спросил: – Она тоже еврейка? А этот сторож твоей усадьбы, который смотрит на меня, как баран на крокодила?
– Это Самуил, сын Ездры, тоже мой родственник. Я взяла его вместо негра, которого ты, господин, отпустил на свободу. Ты ведь разрешил мне самой выбирать слуг?
– О да, конечно! А надсмотрщик над рабочими? У него тоже желтый цвет кожи, и глядит он смиренно, как ни один египтянин. Он тоже еврей?