Фараон - стр. 43
Наследнику надоел этот разговор. Он махнул рукой и сказал:
– Завтра принеси деньги и приведи с собой писца и свидетелей. Я этим заниматься не стану.
– Вот это мудрые слова! – вскричал финикиянин. – Да живешь ты вечно, благороднейший государь!..
Глава IX
На левом берегу Нила, на окраине одного из северных предместий Мемфиса, находилась усадьба, которую наследник престола предоставил для жительства Сарре, дочери иудея Гедеона.
Это был участок земли приблизительно в тридцать пять моргов[16] почти квадратной формы; с крыши жилого дома он весь был виден как на ладони. Приусадебные угодья на склоне холма были расположены в четыре яруса. Два самых больших нижних участка, всегда заливаемых Нилом, были предназначены под поля и огороды. На третьем ярусе, который заливался не всегда, росли пальмы, смоковницы и другие плодовые деревья. Четвертый, самый верхний, был засажен оливковыми деревьями, виноградом, орешником и каштанами. Среди них и стоял жилой дом.
Дом был деревянный, двухэтажный, как обычно – с террасой и полотняным шатром. Внизу жил черный невольник Рамсеса, наверху Сарра со своей родственницей и прислужницей Тафет. Дом был окружен оградой из необожженного кирпича; за оградой, в некотором отдалении, находились постройки для скота, рабочих и надсмотрщиков.
Комнаты Сарры были небольшие, но красиво убранные. Полы были устланы коврами, на дверях и окнах висели полосатые цветные драпировки. Здесь были резные кровати и стулья с инкрустацией, сундуки для одежды, столики на одной или на трех ножках, а на них горшки с цветами, стройные кувшины для вина, шкатулки с флаконами духов, золотые и серебряные кубки и бокалы, фаянсовые вазы и чаши, бронзовые светильники. Каждый, даже мельчайший предмет обихода – мебель, посуда – был украшен резьбой или разноцветными рисунками, каждое платье – шитьем и бахромой.
Уже десять дней жила Сарра в этом уютном уголке, от страха и стыда избегая людей, так что даже хуторские работники ее не видели. Она сидела в комнате с занавешенными окнами, шила, ткала полотно на небольшом станке или плела венки из живых цветов для Рамсеса. Иногда девушка выходила на террасу и, осторожно откинув полог шатра, любовалась Нилом, усеянным лодками, в которых гребцы распевали веселые песни, или смотрела с тревогой на серые пилоны царского дворца, который возвышался на другом берегу реки, молчаливый и угрюмый, – и снова возвращалась к своим занятиям.
– Посиди здесь, тетушка, – говорила она, подзывая к себе Тафет. – Что ты там делаешь внизу?…
– Садовник принес фрукты, а из города прислали хлеб, вино и дичь; надо было принять.