Фантом - стр. 94
– Обижаешь, Коля. Мы с Сердюком ночи не спали, всех иранцев по Москве перебрали, а ты ничего особенного! – проворчал Гольцев.
– А чего их перебирать – для Митрова они все на одно лицо.
– Нет, ты все-таки приглядись!
– Виктор Александрович, чего смотреть, или я что-то не догоняю? – не мог понять причину такой его настойчивости Кочубей.
– А чего тут догонять, смотри! – Гольцев прикрыл ладонью нижнюю часть фотографии и спросил: – А сейчас на кого похож?
– На кого? Даже не знаю, что и сказать.
– А теперь глянь на себя в зеркало! – потерял терпение Гольцев.
– В зеркало? Я с утра бреюсь.
– Придется зарастать.
– Вы хотите сказать…
– Не скажу, что вы как две капли воды похожи, но с бородой за близкого родственника сойдешь.
– А что, мысль: если он – миллионер, то почему бы и не породниться, – рассмеялся Кочубей.
– Все, Коля, шутки в сторону, – в голосе Гольцева зазвучали властные нотки и он потребовал: – Забирай материалы и к Салтовскому, он ждет. Если возникнут предложения, готов выслушать. А завтра – в «лес».
– Бородой обрастать? Так я и здесь могу.
– В Ясенево! Разведчики помогут войти в обстановку по Ирану. Пропуск на тебя я заказал.
– Понял!
– К девяти быть там. Встретит майор Ильин, с ним и будешь работать. Вопросы есть?
– Нет, все ясно!
– Желаю успеха! – закончил разговор Гольцев.
Остаток дня Кочубей провел в кабинете Салтовского за материалами на Перса и компанию «Исфахан-текнолоджи». И когда была прочитана последняя страница досье, у него сложилось ясное представление о характере ее деятельности и самом Персе.
На следующий день в девять часов Николай находился в бюро пропусков в Ясенево. Там его встретил Ильин. Знакомство со штаб-квартирой Службы внешней разведки для него началось с зала Славы. Он вглядывался в лица Кима Филби, Рудольфа Абеля, Кононона Молодого, при жизни ставших живой легендой, вчитывался в пожелтевшие от времени архивные документы и поражался тому, насколько огромен, многообразен и захватывающе притягателен мир разведки. После занятий, забыв про любимый волейбол, Николай спешил на встречу с Татьяной. Та первая, что произошла в маршрутке, наполнила новым смыслом уже устоявшуюся холостяцкую жизнь. Театры, музеи, выставки закружили его и Татьяну в захватывающем хороводе ярких впечатлений и нежных чувств.
На этот раз они встретились у метро станции «Александровский сад». Здесь, у кремлевских стен, весна напоминала о себе во весь голос. Молодая трава ярким зеленым ковром покрывала газон. Кроны лип и кленов гудели на разные голоса от гомона птиц. Легкий ветерок, потягивавший со стороны Москвы-реки, нежно ласкал их разгоряченные лица и шаловливо поигрывал русыми локонами Татьяны. День подходил к концу. В углах кремлевских башен и под аркой моста начали сгущаться вечерние сумерки. Солнце нехотя перекатилось через крышу Манежа и, в последний раз полыхнув жаром на золотых куполах Успенского собора, затерялось в лабиринте улиц. Подул холодный ветер, и Николай с Татьяной поспешили в метро. Проводив ее до подъезда, он возвратился на станцию.