Размер шрифта
-
+

Фантом - стр. 55

Именно об этом говорил директор ЦРУ с Саливаном при его назначении на должность резидента. И у него захватывало дух от грандиозности поставленной задачи, а голову кружила слава исполнителя великой миссии. Но тогда в кабинете директора Саливан в полной мере не представлял всей ее сложности. Спустя полгода от той эйфории не осталось и следа. За время, проведенное в Киеве, он измотался больше, чем за все предыдущие годы службы. Сегодняшний провал операции с Фантомом его окончательно доконал. В эти минуты Саливану хотелось только одного: не видеть и не слышать ни Дункана, ни Перси, ни Ковальчука. Стены кабинета давили и плющили его. Швырнув документы в сейф, он, с трудом попадая руками в рукава пальто, оделся и, тяжело ступая, вышел из кабинета. Гулкое эхо пустых коридоров сопровождало его до дверей. На выходе морской пехотинец вытянулся в струнку и отдал честь. Скользнув по нему отсутствующим взглядом, Саливан спустился во двор к машине. Примерзшая на морозе ручка дверцы внедорожника с трудом подалась нажиму, он распахнул ее и плюхнулся на сиденье.

Вышколенная охрана поспешила открыть ворота перед машиной резидента. Он оставил без внимания согнувшиеся в подобострастном поклоне головы и нажал на педаль газа. Джип, тяжело качнувшись на «лежачем полицейском», выкатился на проспект. Поземка со змеиным шипением бросилась под колеса, и Саливану пришлось напрячься, чтобы не угодить в сугроб. Он с ненавистью смотрел на блеклое мерцание вечерней рекламы, холодное величие древних соборов славянского города, который никак не хотел расставаться со своим прошлым и всячески противился тому, чтобы покончить с «азиатским варварством» и отдаться во власть «западной цивилизации».

Позади остался занесенный снегом сквер, справа из полумрака проступила серой стеной посольская многоэтажка. Саливан сбросил скорость, свернул к арке и два раза подмигнул фарами. В ответ полосатый шлагбаум взметнулся вверх, и машина, нырнув в темный зев, остановилась перед воротами гаража. Навстречу спешил дежурный, Саливан оставил ему ключи, вошел в подъезд и поднялся в квартиру.

Кодовый замок ответил тихим писком, дверь беззвучно отошла в сторону, и из пустого коридора потянуло запахом холостяцкого жилья. Загруженный по горло работой Саливан со дня на день откладывал приезд семьи из Вашингтона. В лишенных домашнего тепла комнатах он с особой остротой ощутил собственную ничтожность в той грандиозной борьбе политических сил, что развернулась на Украине. Переступив порог, он, отключив электронную систему защиты, швырнул пальто на диван, прошел в столовую, сполоснул руки, открыл холодильник и выставил на стол «пуританский» ужин. Усталость и апатия убили чувство голода, его челюсти вяло жевали говяжью нарезку, потухший взгляд скользнул по шкафам, остановился на сиротливо стоявшей в баре бутылке виски, и рука потянулась к ней. Одну за другой он выпил три рюмки. Крепкий напиток ударил в голову, вместе с ним ушла свинцовая тяжесть из тела. После шестой рюмки Саливан на заплетающихся ногах добрел до кровати, путаясь в брюках, стащил их и рухнул в постель.

Страница 55