Фантом - стр. 45
– Василий Григорьевич, нам такая история не подходит! Этого Гастролера, кровь из носа, мы должны взять пока он не сдал секреты!
– Гастролер? А что, хорошая кличка для дела! С такой он долго не попляшет, – бодро заявил Кузьмин.
– Хорошей, Николай Александрович, она станет, когда предателя в тюрьму посадим! – не поддержал его тона Градов и, заканчивая совещание, распорядился: – В дальнейшей проверке подозреваемых основное внимание сосредоточить на тех, кто связан с Украиной!
– Все ясно, Георгий Александрович, будем искать! – ответил за всех Сердюк, и офицеры дружно потянулись на выход.
На выходе из приемной Кузьмина перехватили ветераны его отдела. Когда-то еще «зеленым» лейтенантом под их началом он начинал службу в управлении особых отделов в Группе советских войск в Германии. С тех пор они почти не изменились, их энергия и задор по-прежнему били через край, и Кузьмину не удалось выскользнуть из дружеских объятий. Его блестящий глянцем, бритый затылок затерялся за широкими спинами ветеранов.
Писаренко с грустью посмотрел вслед – предпраздничный дух уже витал по коридорам, и побрел к Сердюку составлять план розыска. Его кабинет располагался на седьмом этаже и отличался от остальных не столько своими размерами, сколько необычной обстановкой. Одна из его стен напоминала музей ракетно-космической техники. Макеты ракет, пусковых установок, начиная от первых королевских и заканчивая последними образцами, выстроились грозными батареями на полках. Противоположную стену занимала фотогалерея из известных в стране лиц.
Бесстрастное время, друзья и сослуживцы запечатлели на черно-белых и цветных снимках тридцать пять лет службы и жизни Анатолия Сердюка.
Русоволосый рослый лейтенант с серьезным лицом и строгим взглядом светло-карих глаз, в глубине которых таилась лукавинка, в выгоревшем «пэша» и запыленных «хромочах» с подножки «Урала» кому-то энергично махал рукой. За его спиной сплошной стеной стоял дремучий лес, а вдалеке, над верхушками елей и берез, угадывалась густая паутина антенн боевой стартовой позиции.
На другой фотографии широкоплечий, уже заматеревший здоровяк, широко улыбаясь, изо всех сил упирался в песчаный степной берег и тащил из воды отчаянно трепыхавшегося, чуть больше пальца окунька. Рядом с ним, с подсаком в руках, суетился жилистый с колючим ежиком смоляных волос рыбак. В нем без труда можно было узнать нынешнего слегка раздобревшего полковника Писаренко. Прошедшие годы обильно усыпали сединой голову Василия, согнали со щек юношеский румянец и заставили слегка потускнеть когда-то темные, как переспелые ягоды оренбургской смородины, глаза.