Фантазер. Рассказы и повести - стр. 39
Выпили немного. Музыку включили, даже потанцевали чуть-чуть. И вдруг я почувствовал, что возникло что-то между мной и Тамарой. Может, быть – как на корриде – красный цвет подействовал? И не только он, а и эта золотистая башня, завитки у висков? Как когда-то у первой моей школьной любви – красное платье и завитки…
Приятель с Тамарой танцевал постоянно, мне лишь один раз досталось, но… Почувствовал я: что-то происходит между мною и ею, и ничего не поделаешь… Всеми силами я, тем не менее, старался помочь приятелю – нельзя же бесстыдно хватать чужое! Дисциплинированно танцевал с эффектной приятной хозяйкой, а потом, когда решили сделать перерыв и в кресла уселись – с подругами на коленях, – я старательно обнимал эту вполне послушную милую девушку – гладил, как и положено, и пару раз, кажется, даже поцеловал слегка.
А приятель на кресле напротив то же самое пытался делать с Тамарой. Но у него не очень-то получалось… То есть, не вперяясь, естественно взглядом, но так, искоса, я засек: ни разу даже поцеловать себя она ему не позволила.
Так мы посидели чуть-чуть и вдруг:
– Ну, хватит, ну, давайте же поменяемся, – сказала внезапно Тамара.
И тотчас встала с колен моего приятеля, с усилием даже выпуталась из его цепких объятий.
И подошла к нам.
Ничего не осталось и моей даме, как послушно встать.
И вот Тамара опускается на мои колени…
Произошло непонятное. Только что на моих коленях было великолепное, стройное женское тело, даже более стройное, более эффектное и молодое, чем у Тамары. Только что я механически обнимал его и думал, честно говоря: скорее бы это кончилось. И вдруг… Словно огонь полыхнул в нас с Тамарой мгновенно. Словно выключатель-тумблер повернул кто-то, и лампочки прямо-таки ослепительно засветились.
Каждая клеточка ее существа, кажется, излучала сладость и стремилась ко мне – точно так же, как и все мои клеточки. Мы с Тамарой поплыли в едином, совместном блаженстве… Лишь на какой-то миг вспыхнуло во мне чувство вины перед приятелем – он ведь так стремился «обработать» ее, поделился со мной, предупредил. А я, козел этакий…
Но я тут не при чем, вот ведь какое дело! Как ему объяснить?
Меня неудержимо тянуло целовать, ласкать это лицо, руки, грудь, – все, все ее драгоценное, и – совершенно родное тело! Расслабленная, абсолютно покорная и готовая, кажется, на все, она тянулась ко мне и словно обтекала своей плотью, своей сладостью, мы сливались губами… И ничего важнее нашей внезапной близости теперь не существовало.
Да, сколько уж у меня к тому времени было всякого, а такое вот, внезапное и совершенно неосознанное – в первый раз.