Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит - стр. 71
Полчаса спустя Джон Хоуз с музыкантами вернулся на сцену, так и не дождавшись солиста. Казалось, никто кроме меня и не заметил отсутствия Шляпы. Другие зрители болтали, курили – да, в те времена люди еще курили где вздумается – и уделяли музыке лишь поверхностное и в значительной степени показное внимание. Впрочем, так они вели себя даже когда Шляпа был на сцене. Сегодня он задерживался уже на полтора часа, и я заметил, как злобно хозяин клуба, тот бандитского вида коротышка, поглядывает на часы. Хоуз исполнил две мелодии собственного сочинения с последней пластинки, которые мне особенно нравились, но от волнения и досады я слушал их вполуха. Под конец второй композиции на пороге наконец появился Шляпа и еще более устало, чем прежде, плюхнулся на привычный стул. Официант тут же метнулся к нему с рюмкой, но хозяин жестом отозвал его. Шляпа уронил поркпай на стол и принялся расстегивать пальто, но услышав, что играет Хоуз, прислушался и замер, держась за пуговицу. Я тоже прислушался. У этой мелодии был более жесткий, выверенный, современный рисунок, типично Хоузовский. Шляпа покивал головой, снял пальто и щелкнул замками футляра. Зрители наградили Хоуза непривычно теплыми аплодисментами. Шляпа провозился с дудкой куда дольше обычного, и пока он собирался, Хоуз и двое остальных внимательно следили за ним, будто опасаясь, что он не сможет доковылять до сцены. Шляпа лавировал между столиками, запрокинув голову и едва заметно улыбаясь. Когда он приблизился к сцене, я заметил, что он идет, опираясь на носки, словно ребенок. Хозяин сурово смотрел на него, скрестив руки на груди. Шляпа буквально вплыл на сцену. Облизал трость. Опустил саксофон и уставился на зрителей, разинув рот.
– Леди, леди, – произнес он мягким, высоким голосом. Это были первые слова, которые он при мне произнес. – Спасибо за теплый прием, оказанный вами моему пианисту, мистеру Хоузу. Я должен объяснить причину своего опоздания. Сегодня умер мой сын, и я… занимался… разными мелочами. Благодарю вас.
Не дожидаясь реакции, он дал сигнал Хоузу, взял в рот дудку и заиграл блюзовую композицию Hat Jumped Up из своего обычного репертуара. Зрители буквально остолбенели. Хоуз, бас-гитарист и ударник играли так, будто не случилось ничего неожиданного – я подумал, что они, должно быть, уже знали о смерти сына Шляпы. А может, знали, что никакого сына у него нет, и понимали, что он лишь выдумал столь чудовищное оправдание своему полуторачасовому опозданию. Хозяин клуба задумчиво закусил губу. Шляпа одну за другой исполнял знакомые, простенькие музыкальные фигуры. Его саксофон звучал грубо, даже хрипло. В конце своего соло он несколько раз повторил одну и ту же ноту, отрешенно зажимая ее пальцем и уставившись при этом в направлении дальних столиков. Может, он заметил, как уходят слушатели – три пары и еще двое человек. Но мне показалось, что он ничего вокруг не замечал. Когда мелодия закончилась, Шляпа что-то шепнул Хоузу, и тот объявил короткий перерыв. Второй сет закончился.