Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец - стр. 45
Заговор назывался странно – на укрощение злобных сердец.
– Страшный заговор! – дышал рядом Седик. – Ты только вслушайся: суд судом, век веком!
А вокруг золотился высохший молочный колос, серебрились веточки молочая, вспыхивали то изумрудно, то ало иван-да-марья, душица, чергень, донник и трава валериана, звенел покати-горошек, и лесной табак тонко серел среди многотравья белесым привидением.
С середины июля вновь начались забавы со стрекозами. Дом постоянно полнился от свежих ягод, таких крупных и спелых, что ноги на болоте сбей, а не найдешь. Мать догадывалась, откуда ведра и решето ягодами полнятся, да помалкивала – уж больно ягоды были сочны и сладки на вкус. Оно и ведьмачество иногда полезным для дома бывает – столько варенья разного на зиму запасли, сроду такого запаса не было: и пахучую землянику в сиропе, и ежевику крупными ягодами, и голубику, и полевой паслен, и красную смородину, перетертую в желе.
Забавно было смотреть, как огромные толстые стрекозы пикируют на ведро с яркими ягодами в цепких лапках, как стремительно заполняется пустое пространство, как ложатся в ведро отборные ягоды, наполняя его сладкой тяжестью.
И все равно Лине было скучно. И прежний азарт куда-то ушел. Повзрослела, что ли?
Только Седик, травы и лес, да немного мать делали деревню роднее, а так – чужое место было, приросло да отсохло, ветром лет все прежнее унесло.
Глава шестая
Каникулы кончились.
От этого Лина почувствовала облегчение, жалко только было с Седиком прощаться.
– Опять уезжаешь! – плакал домовой. – Я с тобой поеду. В котомку заберусь, тряпицей прикроюсь… Лина, возьми!
– Ты же должен дом охранять! – напомнила Лина. – Как же ты от дома уедешь?
– И в самом деле, – печально вздыхал Седик. – Ты приезжай быстрее, скучно здесь без тебя, как в поле осеннем.
В интернате было все по-старому, только стены в коридоре другой краской покрасили. Раньше все было выкрашено в ядовито-зеленый цвет, который раздражал и пугал, а теперь все стало нежно-голубым, словно по небу идешь.
Учительница биологии Татьяна Сергеевна ее приезду обрадовалась.
– Здравствуй, Басяева, – сказала она. – Многому за лето в деревне научилась?
Была она маленькая, черненькая, яркая – красивая женщина, только вот в личной жизни ей не везло. Первый муж у нее был хороший, только несчастье с ним случилось – не то под машину попал, не то на машине разбился. А второй ее муж Иван Николаевич был красивый, но выпить любил. Татьяну Сергеевну он считал своей собственностью и при случае крепенько поколачивал. И до женщин охоч был.
Лине учительницу было жалко.