Фанаты. Сберегая счастье - стр. 8
– Купаться будете? – доносится до неё голос капитана.
Сашка и не заметила, что яхта остановилась. Далеко от берега, в открытом море.
– Не будем.
– Будем!
Сашка озадаченно смотрит на Всеволода Алексеевича, а тот уже деловито перебирается на корму, к которой крепится лесенка, видимо, специально для желающих искупаться.
– Когда ты ещё в открытом море поплаваешь, Саш? Самая чистая водичка, никаких людей вокруг, красота!
– Всеволод Алексеевич, я купальник не брала!
Они же не собирались на море. Просто вышли прогуляться по набережной. А потом эта девочка с шариком, ну и завертелось.
– Будешь купаться как местная. Видела, как местные девчата делают? В чём шли, в том занырнули. Освежились, дальше пошли.
– Вы про девчат, которым лет пятнадцать-шестнадцать говорите? – уточняет Сашка.
На корму за ним выбирается, конечно. Садится на дощатый пол, спускает ноги в воду. И правда тёплая. Хорошо хоть в бриджах и майке из дома вышла, не в белых брюках, как изначально собиралась. А Всеволод Алексеевич уже расстёгивает пуговки на рубашке.
– Вы что, правда будете купаться?
– Конечно! Как можно не искупаться, если есть возможность?
Да действительно… Ну а что ему? Рубашку снял, дозатор отцепил, за ремень брюк взялся. Хорошо мужикам. Его трусы-боксёры вполне сойдут за плавки. Если, конечно, не потеряются в процессе ныряния. Сашка усмехается, представив себе картинку.
– И ты будешь, – уверенно заявляет он и вдруг сталкивает её в воду.
В следующую секунду ныряет сам, подняв столп брызг. Любого другого Сашка за такие шутки убила бы. Но это же Всеволод Алексеевич. И он точно знает, что делает – вынырнул рядом с ней раньше, чем она успела отплеваться.
– Отличная же водичка! А ты бы сидела на корме, жарилась на солнце и пропустила всё удовольствие.
А сам счастливый-счастливый. Сашке очень нравится, когда у него мокрые волосы – они ложатся назад, делая лицо каким-то особенно трогательным. И глаза радостные, как всегда, когда он в воде.
– Стоило покупать неприлично дорогой бюстгалтер, чтобы он закончил своё существование в море, – ворчит Сашка скорее по привычке ворчать. – Крючки окислятся, пятна останутся.
– А я тебе говорил, не носи их вовсе. Предрассудки это всё, – хмыкает Всеволод Алексеевич и деловито плывёт вокруг яхты.
Сашка, немножко поплескавшись, выбирается обратно на корму – сушиться и любоваться им, сокровищем водоплавающим. Капитан кинул на воду круг, привязанный к яхте тросом, чтобы можно было расслабиться на волнах. Но Всеволод Алексеевич такие глупости игнорирует, ему нравится плавать. Сашка думает, где он так научился? В детстве на Москва-реке? Или уже позже? Он вроде бы рассказывал, что на море впервые попал уже взрослым, с гастролями.