Фанаты. Сберегая счастье - стр. 33

Тамара согласно кивает с такой же вежливой улыбкой. Сашка уже вздыхает с облегчением, но в этот момент раздаётся голос Петренко.

– А я не согласен! Я лично не могу относиться философски, потому что ситуация отвратительная! Женщина была достойна пройти дальше! Она замечательно пела.

– Ну так и оставил бы её, Коль! – не выдерживает Всеволод Алексеевич.

И Сашка понимает, что он на пределе. Надо объявлять перерыв и как-то его успокаивать. Ему вообще такие нагрузки не нужны, а нервные – уж тем более. Сейчас и сахар, и астма, всё сразу начнётся. Хорошо, если ещё не давление в придачу.

– А то ты не понимаешь, почему я не оставил!

– Ну вот и сиди молча!

– Перерыв! – раздаётся голос режиссёра.

Сашка срывается со своего места к сокровищу и видит, как он сползает в кресле. Натурально сползает, откинувшись на спинку и безвольно свесив руки с подлокотников. Глаза прикрыл, лицо бледное-бледное.

– Всеволод Алексеевич! Что? Плохо?

Открывает глаза, а взгляд мутный, плавающий. Совсем нехорошо.

– Так, надо отменять съёмку и ехать домой немедленно.

– Нет, – голос звучит твёрдо и с внешним видом совсем не соотносится. – Даже не вздумай. Сейчас быстренько всё доснимем, чуть-чуть осталось. У тебя есть пшикалка?

– Чего? Какая ещё пшикалка? – Сашка даже растерялась. – Ингалятор, что ли?

Ингалятор есть, на всякий случай, но зачем ему? Дышит он как раз абсолютно нормально. Тут или сахар, или давление, или общая усталость. Или всё вместе.

– Нет. Которой сосед наш, таксист спасается.

– Нитроспрей, что ли? Господи, ещё не хватало. Вам зачем? Сердце болит?

Мотает головой.

– Нет. Но он вроде им хорошо так реа… Реанимируется, вот!

– Пошли в гримёрку. Чай вам надо, крепкий. И сахар проверить. А нитроспрей мне надо пшикать, с вами и вашими Леночками.

Сашка ворчит, чтобы хоть как-то отвлечь и его, и себя. Уводит в гримёрку, где, к счастью, никого нет. Тамара и Петренко, видимо, решили свежим воздухом подышать. Или в очереди стоят, в общий туалет. Сахар оказывается низким. Уже легче, поднять проще и быстрее, чем сбить. Сашка быстро заваривает ему крепкий и сладкий чай, ищет в сумке конфеты.

– Здесь шоколадки есть, – Всеволод Алексеевич тянется к вазочке на столе. – Я отсюда возьму, хорошо?

– На здоровье.

Сашка старается сохранять спокойствие. Молча и грустно смотрит, как он расправляется с шоколадкой, как пристраивает ноги на подножку гримировального кресла, чтобы были чуть повыше, как проводит руками по лицу, забыв, что накрашен.

– Завтра весь день будем лежать, – говорит Сашка. – Подъёмы только до туалета.

– Напугала ежа голой жопой. Да с удовольствием.