Фамильные ценности, или Возврату не подлежит - стр. 23
Одна из девушек на ломаном английском уверяла, что альпака не пачкается. Как потом выяснилось, говорила чистую правду: швырять одежку в грязь Аркадия Васильевна, конечно, не пробовала, но после первой для пальто московской зимы с приятным удивлением обнаружила, что в чистке оно, в общем-то, не нуждается, чудеса, да и только. И еще почему-то все время повторяла «севен, севен» – семь, семь – и еще «шипс». Корабли? При чем тут корабли? В конце концов Аркадии удалось понять, что «у-уо» рядом с загадочной семеркой – это «вул», то есть шерсть, и, значит, речь не о кораблях, а об овцах: девушка заверяла, что альпака в семь раз теплее овечьей шерсти.
Действительно, даже под кондиционером в вигоневых пальто было жарко. Что там индийский кашемир! Коза – она и в Тибете коза, хотя и горная. Кашемировый палантин у Аркадии Васильевны был. Ну мягкий, ну нежный, такой, что в кольцо, как положено, проходит, ну приятный, ну, в общем, теплый. Но с этими «жирафо-верблюдиками» никакого же сравнения! Тем более что они такие очаровательные!
Еще бы девочкам не быть печальными – конечно, ни одна из них никогда такого пальто себе не купит. И не потому, что дорого. Жизнь большая, в ней всякое случается, и даже внезапное богатство. Но к чему в экваториальной Колумбии, где «около нуля» бывает только на тех самых высокогорных пастбищах, пальто из теплейшей «верблюжьей» шерсти?
Вот в северной, как ни крути, Москве – в самый раз.
Шуб Аркадия Васильевна действительно не любила. Это сколько же соболей, норок или куниц надо убить ради одной-единственной шубки? Да ясно, ясно, что пушное зверье нынче разводят в клетках, и никакой другой судьбы им не видать. Да и дикие, мех которых куда лучше, чем «клеточный»: и прочнее, и блеск ярче, и носится дольше, если на них не охотиться, расплодятся так, что начнут сами собой повально дохнуть. Попросту от бескормицы. То есть охотники их в некотором смысле спасают от вымирания. И защитники прав животных вызывали у Аркадии разве что скептическую усмешку своим феерическим, как правило, невежеством. И уж тем более никогда ей не пришло бы в голову отказываться от отбивной из-за того, что, дескать, корову жалко. Но все же, все же, все же. Надеть на себя «красоту», ради которой расстались с жизнью два-три десятка живых существ, – это было как-то… неприятно. Глупость, конечно, или как минимум непоследовательность, но человек – существо сложное, а красивым женщинам капризы и даже некоторые глупости вполне к лицу.
Единственное ее соболье манто тоже было «к лицу». Но висело в гардеробе на случай «протокольных» мероприятий, на которых меха – хочешь не хочешь, нравится не нравится – обязательны. Высвобождая нежную шубку из фирменного чехла, Аркадия Васильевна всегда вспоминала, как Юлия Борисова в фильме «Посол Советского Союза» «оперировала» кроличий полушубок, превращая его в «положенное по статусу» манто. И улыбалась насмешливо, как не умел, кажется, больше никто из актрис, и подмигивала своей помощнице: не мех, мол, придает важности персоне.