Фальшивый папа - стр. 16
Мама повесила трубку и с торжеством взглянула на меня.
– Все в порядке! Поедет с тобой Мотька на дачу!
– А что ты такое ей пообещала?
– Пообещала в августе отпустить тебя с Мотькой к ним в деревню.
– В деревню? Ура! Мотька говорит, что там полно грибов!
– Значит, ты рада? – не без удивления спросила мама.
– Еще бы! Я давно хотела побывать в настоящей деревне!
– Вот и отлично, – проговорила мама уже несколько рассеянно – это значит, что сейчас она скажет: мне пора в театр.
– Мне пора в театр! Помоешь сама посуду?
– Конечно! Мама, какая же ты молодчина! Просто великий дипломат!
– Не зря же меня твой дедушка в детстве звал «мадам Коллонтай». Я всегда любого могла в чем угодно убедить, если мне это было нужно. Теперь-то уж я не та… Но кое-что иногда мне удается. Ну все, я побежала! До вечера. После театра – сразу домой, никаких гулянок! Пока!
И мама унеслась.
Через десять минут мне позвонила Мотька.
– Аська, твоя мама просто гений! Как ей это удалось?
– Сама не знаю, но это здорово!
– А ты вправду поедешь со мной в деревню?
– Поеду, а почему бы и нет?
– Кайф!
В театр мы решили пойти пешком, уж больно хорошие дни стоят – солнечные и не слишком жаркие. Мотька, нарядная, хорошенькая, зашла за мной в пять часов.
– От Митьки никаких известий? – спросила она.
– Нет, я только утром его видела на сквере. Ириша еще спала, когда он уходил, а вчера вернулась, как он выразился, «в лирическом настроении».
– Давай на всякий случай звякнем ему, – предложила Матильда.
– Давай!
Но к телефону подошел Митин отец и сказал, что Митя уехал к бабушке.
– Ну и отлично! Хоть нормально в театр сходим, как люди! – обрадовалась Мотька. – Надеюсь, в этот раз никто никому бомбу не подложит!
– Да, и таможни в Большом театре нет, контрабандисты там только в «Кармен» водятся, а в «Ромео и Джульетте», слава Богу, одна любовь. Это по твоей части, Матильда! – веселилась я.
– Да, до утра можно жить спокойно, – подхватила Матильда. – Утром выяснится, что там с Людкой, а насчет Ириши я, понятное дело, маху дала.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Но это же ясно – любовь у нее, и все дела. Сама же говоришь, она вернулась вчера в лирическом настроении.
– Это не я говорю, а Митя.
– Какая разница! Ладно, пошли, а то пешком не успеем.
Без двадцати семь мы уже были у Большого театра. Хорошо, можно не спеша зайти в буфет, выпить холодной водички, купить программку и найти свои места в амфитеатре. Только мы уселись и стали разглядывать нарядную публику, как вдруг Мотька шепнула:
– Ох, чертобесие! Нигде покоя нет!
– Ты про что?
– Разуй глаза-то! Видишь?