Фалько - стр. 7
– Фалангисты млеют при виде мундира, – добавил адмирал вслед. – Так что сразу зайдем с козыря.
На пороге Фалько с преувеличенным строевым щегольством вытянулся и щелкнул каблуками:
– Не был бы я сейчас в штатском, сказал бы: «Точно так, ваше превосходительство!»
– Пошел к черту!
Благоухая лосьоном «Варон Денди», разделив зачесанные наверх волосы высоким пробором, он стоял перед зеркалом в своем номере и неторопливо прилаживал накладные крахмальные манишку и манжеты. Черные подтяжки подчеркивали ослепительную белизну сорочки, брюки с безупречными стрелками спускались на сияющие лаком туфли. Лоренсо Фалько на мгновение замер, внимательно всматриваясь в свое отражение, и остался доволен: идеально выбрит опасной бритвой, бачки подстрижены именно там, где надо, серые глаза, взиравшие на него, как и на весь остальной мир, с насмешливо-печальным спокойствием. Когда-то одна женщина – кому же как не женщинам давать такие определения? – сказала, что у него глаза хорошего мальчика, у которого в школе дела идут неважно.
В действительности дела и обстояли, и шли великолепно, хотя ему иногда казалось полезным это скрывать, особенно если рядом была женщина. Фалько происходил из хорошей андалузской семьи, издавна связанной с виноделием, виноторговлей и экспортом вина в Англию. Усвоенные с детства манеры и полученное дома воспитание очень пригодились ему позднее, когда беспутная юность, неудавшаяся военная карьера и жизнь, бродячая и авантюрная, подвергли серьезной проверке иные свойства его характера. Сейчас ему было тридцать шесть лет, а за спиной – весьма насыщенная биография: Америка, Европа, Испания. Война. Ночные поезда, переход границы под снегом или дождем, международные отели, тревога темных улиц, запретные тайные объятья. Где-то там, где свежие воспоминания перемешивались со смутными тенями прошлого, были у него еще какие-то картины и образы, которые ему – сейчас, по крайней мере, – не хотелось бы множить. Завораживающее, пленительное пространство жизни представлялось Фалько охотничьим заказником, куда доступ открыт только самым дерзким и отважным, лишь тем, кто согласен рисковать и готов платить, когда придется, не прекословя и не торгуясь. Сколько с меня? Получи, сдачи не надо. Награды вручаются немедленно, а кары – и, быть может, очень жестокие – ждут своего часа, но он пробьет еще очень не скоро. Для Лоренсо такие слова, как «отчизна», «любовь» или «будущее», не имели никакого смысла. Жизнь приучила его жить настоящей минутой. Быть волком во тьме. Алчным и опасным хищником.