Факультет "Переполох" - стр. 38
Для девушек особой опасностью был гон. Обычно он подписывал заявления на отчисление пачками. Или пробуждение зверя. Вот честно, он бы с удовольствием выдавал бы амулеты, лишь бы уберечь от этой напасти. Вот только такого амулета ещё никто не придумал.
Но и особой статьей его тихого бешенства было вечное чувство собственной самовлюбленности и вседозволенности у двуликих студентов. У всех. А уж если и происхождение примешивалось... Девушки часто становились развлечением для двуликих. Да и парням перепадало. Сколько из них оказывались на больничных койках после драк с двуликими?! Точнее избиений. И ректор дураком не был и прекрасно понимал, что однажды это все приведет к чему-то совсем нехорошему. Поэтому расселение артефакторов по корпусам других факультетов, для него было равноценно тому, чтобы просто бросить их на растерзание. А за них в этот раз могли и спросить. Только не со своих дочек и сыночков, а с него!
Но ребята оказались не из тех, кто готов сдаться при первых трудностях. Он был готов к слезам и истерикам, что придется успокаивать и уговаривать. Но студенты нового факультета удивили. Может и будет толк, может и выстоят, может и дадут достойный отпор, главное проследить, чтобы все было в рамках.
Ну и ещё его грела мысль, что он отлично сэкономил на ремонте, но при этом был уверен, что сделано всё будет на отлично. Даже когда бился, словно лев, за каждую монету, не уступая ни на йоту, он знал, что уже в выигрыше. Поэтому широко улыбаясь, отсалютовал собственному отражению в стеклянной створке книжного шкафа.
Дни летели незаметно, со стороны дальнего полигона доносился шум и грохот, пару раз даже звук каких-то взрывов. Но ректор жёстко подавлял свое любопытство. Он и так уже подписал дополнительно две сметы, на крышу и на внутренние перекрытия.
А ведь последние расходы согласовывали сами ребята. Ни папа финансист, ни "будущий муж и отец" юрист, это ведь ещё надо было додуматься так представиться! Но ректор нет-нет, да и расплывался в улыбки, вспоминая, как скромно вошли в его кабинет несколько робких студентов-артефакторов, и как эта робость испарялась с каждой минутой. Как ему на пальцах и чертежах показывали и доказывали, что вот тут необходимо сделать и вот тут обязательно утеплить, укрепить и так далее.
И хотя ректор прекрасно понимал и про замену окон, и про переборку крыши, и про отливы, но он хотел видеть в стенах академии не просто талантливых будущих специалистов. Он хотел, возможно, впервые так сильно хотел, воспитать в этих ребятах стальной характер, воспитать тех, кого никто и никогда не сможет подмять под себя и диктовать свою волю. И с огромным удовольствием видел, что не воспитать надо, а лишь сохранить и закалить.