Факелы ада - стр. 26

Но тут с лучшей стороны показал себя Иван – он сам мгновенно успокоился и начал приводить в чувство остальных. Сатра, вспомнив старые обиды, едва не сцепились с Милиновичем, Парадэль пообещал Часовщикам, что пообрывает им уши, а маг из «Алой звезды» заявил, что после «столь выдающегося демарша он точно никуда не уйдет, останется и досмотрит все до конца», но в целом все закончилось хорошо, ограничилось словами.

– К достопочтенным вернулся рассудок, – заметил Наблюдатель из Белых Вихрей, когда в зале стало тихо.

Предводитель «Союза семи» криво улыбнулся:

– К тем, у кого был, – вернулся. А мы вернемся к тому, что нам делать – сначала заняться источником, а затем этими добрыми молодцами, – последовал кивок на сидевшего в кресле оборотня, – или наоборот?

– «Открытие памяти», – предложил Антон Григорьевич.

– И я за это, клянусь всеми именами Праотца, – поддержал его один из сатра.

– Сначала источник! – сутулый Часовщик ткнул в потолок длинным узловатым пальцем, и большие глаза его гневно сверкнули.

Вскоре стало ясно, что большинство за то, чтобы заглянуть в воспоминания голубоглазого маах’керу. Его возмущенных криков никто слушать не стал, в ход пошло обездвиживающее заклинание, и развязанного пленника уложили на грязные доски сцены, рядом с трибуной.

Возле его головы встал Иван, около правой ноги – Парадэль, у левой – Наблюдатель из Белых Вихрей: ни один маг, сколь бы сильным и умелым он ни был, не в состоянии выполнить «открытие памяти» в одиночку.

– Поехали! – процитировал Юрия Гагарина предводитель «Союза семи», и дело пошло.

Аура лежащего оборотня вспыхнула, по ней побежали волны, вверх потянулись сотканные из зеленоватого огня пряди – оставшиеся в теле Силы энергетические сгустки, эквивалентные тем или иным воспоминаниям.

Наблюдатель и элохим с помощью точных импульсов «раскачивали» чужую память, а Иван заглядывал в нее, пытаясь отыскать то, что нужно, нырял в потоки образов, шел по ним, прокладывал маршрут к актуальной информации. Белое лицо его было сосредоточенным, челюсти – плотно сжатыми, а на вскинутых руках пульсировали два шара ослепительно-белого пламени.

– Эхрр… грыуу… – хрипел пленник, ухитряясь выдавливать звуки через сдавленное обездвиживающим заклинанием горло, и голубые глаза его пылали злобой и ненавистью.

В один момент маах’керу перекосило так, что он шарахнулся затылком об пол, и тут не выдержал альв.

– Они убьют его, – жалобно протянул он. – Слишком сильно, слишком глубоко…

– Поделом вору и мука, – равнодушно отозвался высокий Наблюдатель в плаще.

Но оборотень оказался живучим, он выдержал все и дотянул до самого конца. Иван отступил на шаг и резким движением сбросил с кистей шары белого огня. Те взлетели к потолку и растаяли, зеленоватое пламя опало, и аура пленника вновь стала обычной, разве что куда более истощенной, чем ранее.