Факел Геро. Часть вторая - стр. 32
По совету подруги Эгла вся обратилась в сторону апоклинтры, где возлежал гость из Прекрасной Гавани. Она даже протягивала к нему руки во время выступления, но к её досаде, Кобылка постоянно склонялась к Идоменею, загораживая собой выступавшую.
Голос Эглы тоже не звучал так звонко, как прежде, он стал хрипловатым и ломким, ей не хватало дыхания, чтобы довести руладу до конца.
Майя оглядела зал. Некоторые гости из вежливости следили за выступлением, но большинство, не услышав ничего замечательного, предпочли беседовать в ожидании следующего артиста. Какой позор! Майя даже не смела думать о том, что будет дальше…
Эгла закончила петь, но присутствующие словно не заметили этого. Ни одного одобрительного выкрика…
И тут сердце Майи подпрыгнуло и бешено заколотилось – Идоменей подозвал Эглу к себе. Девушка поспешно бросилась к нему.
«Слишком поспешно, – отметила Майя. Она видела, как Эгла, присев на пол рядом с ложем мужчины, посмотрела на него снизу вверх, словно щенок в ожидании лакомства. – Эх, Эгла! Сколько раз я говорила – знай себе цену! Веди себя так, словно вокруг толпа поклонников!»
Идоменей улыбнулся, потрепал Эглу за щеку и протянул ей монетку. О боги! Он принял её за ребёнка! И Эгла это поняла – смотрит на монетку с недоумением, а рядом Кобылка скалит лошадиные зубы в усмешке.
Симпосиарх объявил следующий номер. В зал вбежало несколько девушек с бубнами в руках. Они выстроились в ряд и, подняв над головами бубны, одновременно ударили в них, затем принялись отбивать ритм ногами, на которых зазвенели колокольчики ножных браслетов. Движения музыкантш были так стремительны, что звук бубнов и колокольчиков ни на мгновенье не прекращался. По залу пронёсся восхищённый гул.
Тут Эгла словно опомнилась. Она вскочила и, отойдя на несколько шагов от ложа Идоменея, принялась перед ним танцевать. У симпосиарха вытянулось лицо. Он боязливо перевёл взгляд на Нектария, стоявшего у стены, закусив губу.
Увести нахалку, нарушившую ход симпосия, никто не решился, а разгорячённые вином гости ничего не поняли, думая, что танец – часть выступления.
Узкий кандис мешал движениям танцовщицы, и Эгла расстегнула булавку, соединявшую его края. Когда девушка взмахивала руками, борта кандиса расходились, открывая маленькую, круглой формы грудь с розово-ягодными сосками.
Ритм ускорился, и Эгла догадалась, что музыка вот-вот резко оборвётся. Тогда она закружилась. Подол юбки взметнулся вверх, открыв стройные ноги, а маленькие босые ступни принялись переступать с неуловимой быстротой. В тот момент, когда девушка рухнула на пол, утих и звон бубнов и колокольчиков. Зал взорвался криками, но у Эглы не было сил радоваться: пот струился по спине, волосы взмокли, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.