Фаина Раневская. Великая и непредсказуемая - стр. 11
«Старость – это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости»
Сестры прожили вместе, в соседних комнатах, несколько лет, но так и остались соседками – слишком разными были характеры этих двух одиноких женщин. В последние годы жизни Изабеллу Георгиевну закружил роман с ее давним поклонником Николаем Николаевичем Куракиным, импозантным мужчиной аристократических кровей, несколько десятилетий хранившим в сердце любовь к ней. Характерно, что их случайная поздняя встреча состоялась у могилы художника Саврасова на Ваганьковском кладбище. Более подходящего места для начала их романтических, но печально закончившихся отношений представить сложно. Влюбленные встречались и чудесно проводили время за стенкой комнаты Фаины Георгиевны, что утомляло актрису и заставляло ее комментировать эти встречи нелестными отзывами типа «Старый осел, совсем сошел с ума!»[7].
Зато Изабелла души не чаяла в своем кавалере и в своих мемуарах, которые она, в отличие Раневской, оставила потомкам, называла его «дорогой Nicolas».
«Бог мой, как я стара – я еще помню порядочных людей»
В последней записи воспоминаний Изабелла Георгиевна сообщает следующее.
«Я решила отдать обе тетради (третьей уже не будет) моему дорогому Nicolas. Он будет хранить их как память обо мне. Непременно скажу, что он вправе читать мои записи, если ему того захочется, только попрошу больше ни с кем не делиться прочитанным. Сейчас я поставлю точку, закрою тетрадь и больше никогда не открою ее. Скоро все закончится»[8].
Несмотря на этот наказ, воспоминания Изабеллы Аллен были опубликованы и продолжают издаваться. К сожалению, а может быть, к счастью, издатели не очень-то считаются с волей мемуаристов.
Приблудного пса по кличке Мальчик, жившего в доме Раневской и скрасившего ее последние дни, тоже можно назвать «близким родственником» актрисы. Как всякий человек, изрядно настрадавшийся от людского общества, Фаина Георгиевна безумно любила это четвероногое существо и очень беспокоилась о том, что с ним станет после ее смерти.
Вспоминает близкий знакомый актрисы, театровед и писатель Борис Михайлович Поюровский: «Однажды Фаина Георгиевна ушла на спектакль, а Мальчик стал так выть, что соседи просто закричали: „Караул!“ и чуть ли не бросились вызывать милицию. Когда она вернулась из театра, ей сказали: „Фаина Георгиевна, делайте, что хотите, но мы это слушать по три часа не можем“. Добрый директор Театра имени Моссовета разрешил Раневской брать Мальчика на спектакль. И вот идет спектакль „Странная миссис Сэвидж“. Фаина Георгиевна на сцене, пес в незапертой гримерке. А во всех гримерных идет трансляция сценического действия. И вот подошел черед такой горячей, страстной сцены, когда дети нападают на свою мать, то есть на Раневскую, кричат на нее. А собака это услышала. Она носом открыла дверь, выбежала за кулисы, понеслась на сцену и там принялась отчаянно лаять на этих „детей“, которые орали на Сэвидж-Раневскую. И даже укусила за ногу одного персонажа. Зрители были в диком восторге, аплодировали и хохотали. Они-то думали, что это – режиссерская задумка».