Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг - стр. 32

Поддаваясь соблазну. Тир двигался в том направлении и уже сквозь внимание слышалось это “ шу- шу- иву- у- у” где-то рядом. То завывал ветер суховей, подымая тучи песка. Так было бесконечное число раз, пока не приспособился к жестоким миражам пустыни и не позволял себе больше тратить остатки сил. Куда теперь? И Тир шел вперед. Когда мираж снова внезапно возник на пути, он шагнул в него. Но, почувствовав прохладу воды на черных потрескавшихся ступнях, понял: “ Бесконечные ленты голубых волн на горизонте, что бегут сюда, превращаясь в бурлящие гребни волн, ласково касаются ног. Море”.

Сколько времени ушло с этого момента, как горячее тело окунулось в прохладу воды, он не помнил. Длинные тени темными покрывалами ложились на откосы барханов, вплетаясь в гребни песка. Волны моря живыми медными отблесками отражали последние лучи красного солнца, которое уходило за горизонт. Там был Запад. У берега моря ночи не столь холодны, как в песках пустыни. И Тир упал на теплый песок пляжа, в беспокойном сне, как в бреду, прошла ночь. С рассветом, взбодренный утренней прохладой, он двинулся дальше. Теперь его путь лежал берегом бухты на Север. Этот путь он выбрал в надежде выйти к поселку рыбаков. Однообразный пейзаж пустыни сменился скалистыми обломками, хаотически разбросанными по песчаному пляжу, тянущимися туда, к вершинам горного хребта, который вынырнул из морской пучины и касался неба, цепляясь за белые копны облаков. Горы. Прохлада ущелий остудит, наполнит бодростью высушенное пустыней тело. “ Скорее, скорее туда, к бледным от снега вершинам”. – бредил измученный Тир. Он плелся по тяжелому песку. А горы как будто, бежали прочь от него, дразнили, словно надетым на верхушки скал, венком из фиолетовых и бледно- розовых тучек. Вот несмело лизнул островерхую вершину красный язык луча, перескочил на другую, третью и побежал, враз охватив хребет. Следом из-за острозубой вершины глянуло злое горячее солнце и прямо в лицо брызнули мириады жгучих искр. Жара заползала горько- соленым гадом в пересохшее горло. Тир зашатался и упал в прохладу морских волн…

Юго-Западный степной ветер, Степняк, заставлял кланяться до земли ковыль.

Высушенные кусты перекати-поле катились в его порывах, застревая в длинном плетне, сооруженном кем-то посреди огромного пространства безлюдной степи. Сразу же за ним ожидаешь увидеть грядки зелени, возделанные заботливой рукой крестьянина, но нет – земля укрыта там толстым слоем бетона, окрашенного под цвет высохшей травы. С высоты птичьего полета две параллельные бетонные полосы сливаются со степью, а все огражденное пространство, кажется гигантским загоном для скота. Ветер сердито шумит в застрявших кустах перекати-поле, пытаясь перебросить легкие ветвистые шары через ограду. Этот бесполезный труд ветра вызывает лишь завывание в прутьях забора, что под силу урагану, то не может простой степной ветер. Нарастающее далекое гудение на миг заглушило голоса ветра. Степняк замер, прислушался и в радостном порыве швырнул охапку ветвистых шаров на ограду. Гул перерос в свист, потом в рокот реактивного двигателя. Самолет без опознавательных знаков с пятнистой серо-зеленой окраской зашел на посадку. Вскоре черными точками шасси он коснулся бетонки. Короткий пробег, и хищный профиль металлической птицы замер на месте, издавая вой работающими двигателями. Тучи пыли, взбитые вихрями реактивной струи, подхваченные ветром, уносились прочь в степь. Ветер неожиданно стих, словно замер от удивления, вслушиваясь в новый нарастающий свист. На горизонте появился еще один самолет. Издали, белой окраской фюзеляжа и разукрашенными плоскостями с черными полосами на концах крыльев, он походил на летящего журавля. Это был гражданский самолет монархической Лакии. Изображение жаворонка на фоне синего неба, застывшего над хлебной нивой, олицетворяло маленькую мирную страну, беззащитную в своем одиночестве, но дающую богатый простор для произрастания блага другим народам, выраженном в символе хлебного поля. Этот герб был изображен на белой краске Киля самолета и обведен красным кружком. Приблизившись, к аэродрому, машина начала снижение на свободную полосу. Подрулив к незнакомцу, самолет остановился. Из открывшейся двери показался нижний конец трапа. Не успел трап коснуться бетонки, как на ступенях показался пилот в сером комбинезоне со шлемофоном на голове. Он быстро сбежал на бетон, бегом бросился в сторону к другому пилоту. Под мышками оба держали капсулы от пневмопочты. Встретившись, летчики обменялись ношей и также быстро каждый побежал к своей машине. Вскоре взревели двигатели, унося металлических птиц в разные стороны, на виду у растерявшегося Степняка… Воздушный порт Лакии выстроен на искусственном насте из железобетонных конструкций, уходящем далеко в море. Взлетно- посадочная полоса аэропорта покоилась на сваях, забитых в морское дно. Но за время своего существования, наст оседал, и полосу время от времени приходилось регулировать специальными гасителями неровностей, укрывающими толстыми и жесткими слоями бетон. На правительственной полосе аэропорта, проложенной на твердом грунте, Дупар ожидал возвращения самолета Тира. Он нервничал, ходил по искусственной зеленой дорожке, нетерпеливо всматриваясь в горизонт. Там вскоре появилась черная точка, которая медленно разрасталась, приближаясь, и постепенно превратилась в металлическую птицу – журавля. Когда машина подрулила к месту ожидания, Думар, не дожидаясь, когда трап коснется бетона, подбежал поближе. На ступеньках показался пилот, им оказался Тир. Улыбаясь своей заразительной белоснежной улыбкой, он спросил: – Лейтенант, а что вы думаете по поводу крепкого коктейля здесь, в баре за углом? – Думар не ожидал вопроса. Он удивленно взглянул на Тира, затем, овладев собой, осторожно спросил: – А, как вы слетали? Удачно?