Фаэрверн навсегда - стр. 18
– Пойдем со мной, я кое-что покажу тебе, а ты – попробуешь найти единственно верный путь, – наконец, произнес Первосвященник.
Бóльшую часть пути ехали молча. Рыжая впереди, Викер – чуть позади. Молчание его не напрягало, скорее радовало. Он с удовольствием смотрел вокруг – на облака, на деревья, на солнечный свет, и всё ему казалось новым и неизведанным – как ребёнку. Вот так однажды сделаешь шаг за порог, намереваясь покинуть отчий дом навсегда, а потом передумаешь, развернёшься… И будто что-то меняется в хорошо знакомом помещении. Всё знакомо и незнакомо. Близко и далеко.
Запах дыма нарушил раздумья, заставил пришпорить коней. Пепелище посередине придорожной деревеньки выглядело раной, нанесённой ей в самое сердце.
Тами, едва переговорила с хозяином и шагнула через порог, ушла туда, откуда раздавался плач, а Викер задержался в горнице, пытаясь выяснить, что произошло.
– Племяшку соседка в доме прятала, – без особой охоты поведал ему хозяин дома, то и дело поглядывая на опутанную кожей рукоять его меча, – а та монахиней была… Неподалёку отсюда обитель, до сих пор дымится. Так они всех в доме заперли, подожгли и уехали. Пока мы с соседями заднюю дверь ломали, почти все задохнулись, а мальчонка обгорел – балка горящая на него упала с потолка.
Викер слушал глуховатый голос и чувствовал, как встают дыбом волоски вдоль позвоночника. Одно дело – порешить отступника честным ударом меча. Другое – сжечь дом и людей в нём. Невинных людей! Когда отряд ехал в Фаэрверн, он, Викер ар Нирн, не сомневался в своей миссии. Монастырь – чахоточная каверна Вирховена, которую следовало иссечь из его тканей! Но при чём здесь обычные люди?!
– Ты говоришь о паладинах? – не веря своим ушам, уточнил он. – О паладинах Его Первосвященства?
– Тш-ш, господин мой! – испуганно замахал на него руками мужик. – Не произносите это слово всуе!
– Воины Света… – высокомерно начал Викер и осёкся, натолкнувшись на стену льда в глазах собеседника.
Да, тот был испуган и подавлен. Однако ненависть на миг открыто выглянула из его зрачков.
Викер обошёл его, шагнул в комнату, где ранее скрылась Тами, и застыл на пороге, разглядывая обугленную плоть распростёртого на лежанке ребёнка и женщину с закрытыми глазами, тихо шепчущую молитву Великой Матери. Вокруг обоих струилось едва видимое сияние, завихряясь в районе головы, сердца и солнечного сплетения мальчика. Руки монахини, лежащие на обгоревшей коже, казались хрустальными, прозрачно пропускающими призрачный свет…
Ар Нирн зажмурился, развернулся и бросился прочь. Остановился лишь, выскочив во двор. Запрокинул голову к высокому небу. С запада заходили тучи – не иначе ночью пойдёт дождь.