Фабрика мертвецов - стр. 4
Вода взбурлила. Пробивая слой зеленой ряски, из глубины поднялась голова. Словно пучок водорослей, длинные волосы поплыли, извиваясь, по черной воде, и из реки поднялось раздутое лицо утопленницы . Из черной пасти выметнулись кривые длинные клыки… и тяжело, как громадная щука, утопленница взмыла над водой, и кинулась человеку на шею.
Дно под ногами оборвалось яминой, и человек ухнул в глубину. Еще миг он видел над головой тонкую прозрачную пленку воды, залитую алой кровью заката. Мелькнули покрытые пузырьками плечи и грудь, белая рука с загнутыми когтями…
В груди у мужчины словно что-то взорвалось, и перед глазами все померкло.
Вода вскипела и стихла.
— Чавк-чавк, ой-ей-ей, умирает дядя мой… — замершие на обрывистом берегу детишки, медленно, не отстраняя тесно сдвинутых голов, повернулись и заскользили прочь. Кружащее вокруг них лунное сияние на миг озарило степь, и начало затухать, удаляясь.
Вода колыхнулась снова. Раз… другой… третий…
Человек брел к берегу, ступая медленно и размеренно, как автомат. Остановился у самой кромки воды. Стряхнул налипшие водоросли. Поднял руки — рывками, будто марионетка неопытного кукольника. Растопыренными ладонями пригладил волосы и зашагал прочь от реки, в ту же сторону, куда отправились и странные дети. Шаг его был размерен, как на променаде по бульвару, глаза смотрели прямо. Ярко-зеленая муха с негромким жужжанием сделала круг и уселась ему на глаз. Человек продолжал идти, все также ровно глядя перед собой.
Специально для этой книги! Худ. Катерина Хамидова
2. Глава 1. В гостях у бабушки
— Бабушка!
— Здравствуй, мальчик мой! — Княгиня протянула обе руки вскочившему ей навстречу юноше. — Как же тебе идет форма! — надушенной рукой она коснулась обшлага его тужурки с эмблемой яхт-клуба. — И жилет отличный! Ах ты юный франт! — Она погрозила внуку пальцем и легким движением велела горничной их покинуть. Сама потянулась к пузатому чайнику и налила в широкую чашку пахнущий малиной и мятой чай. — Угощайся, душа моя. Моя Марьяна нынче новый сбор составила. Говорит, для меня, старухи, весьма полезный.
— Бабушка, если уж изволите кокетничать, делайте это сообразно возрасту: офицерам головы кружите, статских меж собой стравливайте… А то… «старуха»! — Юноша покачал головой. — «Цветы последние милей роскошных первенцев полей».
— Умеешь ты, Митенька, сказать приятное… старухе. — Княгиня по-девчоночьи хмыкнула, бросив на внука быстрый насмешливый взгляд. — Только Сашу Пушкина не цитируй. Осознание, что ветреный юноша, которого ты шлепала веером по рукам, теперь портрет в учебниках словесности, не позволяет чувствовать себя молодой.