Фабрика фамильяров - стр. 8
— Вот и моя первая хозяйка не поняла, кого больше хотела видеть своим фамильяром: кота или медвежонка. ― Поуркивая от удовольствия под моей ладонью, пропищала Рыжуля. ― Поэтому придумала меня, медвекошку.
― То есть, фамильяра можно придумать?! ― Я чуть не выронила мочалку, представив, какие чудища бродили бы по земле, если бы фантазии некоторых людей воплотились в жизнь. Один Чужой чего стоит!
― Мы же магические существа. Приходя в этот мир, мы принимаем тот образ, который больше всего понравится будущему хозяину. Хорошо, что с детства будущих магов учат, что выбрать в фамильяры можно только животное, похожее на одно из тех, что уже живут в этом мире. Но иногда получается, как у моей хозяйки. И тогда фамильяр считается неправильным. ― Медвекошка тоскливо вздохнула. — Это еще повезло, что хозяйка не решилась меня уничтожить. Провела тайком обряд отвязки и отпустила на все четыре стороны.
― Получается, ты теперь ― ничейный фамильяр, которого никто не призовет, а если даже и призовет случайно, то потом все равно откажется, а то и уничтожит? ― напряглась я. Вот никогда не понимала тех, кто заводит домашних животных, а потом выбрасывает их на улицу, как старую ненужную игрушку. ― Тогда почему ты мне свое имя назвать не захотела? Стала бы моим фамильяром.
― А вдруг ты тоже не захотела бы меня признать, когда поняла, что я неправильная? ― насупилась медвекошка.
— Вот уж нет! Я тебя ни за что не прогоню, мы ведь в ответе за тех, кого приручили! ― возмутилась я. Присела на корточки, заглянула Рыжуле в глаза. ― Решайся! Если я тебе подхожу, как хозяйка, то буду рада назвать тебя своим фамильяром!
― Правда-правда? ― Медвекошка сдавленно всхлипнула и положила на мою протянутую ладонь свои крохотные лапки с малюсенькими, но цепкими и когтистыми пальчиками. ― Ты согласна признать меня своей?
― Согласна! ― решительно кивнула я. ― Меня, кстати, Фиона зовут.
― Тогда повтори трижды, Фиона: «Признаю медвекошку Фьямму своим фамильяром!»
Я повторила. И, когда произнесла эту фразу в третий раз, Фьямма встряхнулась, обдав меня брызгами мыльной пены, отпустила мою руку, выпрыгнула из лохани ― не той, в которой я полоскала ветошь, а более крупной ― и вдруг начала расти.
Она увеличивалась в размерах, пока не превратилась в крупного упитанного медвежонка с вполне себе чистой шкурой. Грязь и пена испарились с Фьяммы буквально по волшебству!
А я стояла, прижавшись к стене, хлопала глазами и мысленно уговаривала себя: «Фамильяр не может навредить своему хозяину! Фамильяр не может навредить своему хозяину! Интересно: Тер Рубино тоже может превратиться в огромного огнедышащего монстра?»