Ежу понятно, а мне – нет! - стр. 2
Анна, схватив меня под локоть, стала толкать к кассе, при этом шепча:
– Рин, ты, конечно, извини, но ты бы уже признала, что ли, все же я твоя подруга! Давно по Алексу сохнешь?
Пока Анна расплачивалась за книгу, я пыталась вспомнить, кто такой Алекс. Постепенно до меня дошло, кого она имела в виду: белобрысого амбала из параллельной группы. Я с трудом понимала, как Алекс доучился до третьего курса, ибо человека, более далекого от физики, еще надо поискать. Но он каким-то образом до сих пор не вылетел, что могло означать только одно. Нет… не то, что вы подумали, точно не знания, просто его родители проплатились, видимо.
– Анна, только не вздумай в группе ничего об этом говорить, мне плевать на него, – попросила я.
Подруга пихнула мне в руки купленную книгу и чек и лукаво ухмыльнулась. Только этого мне и не хватало, теперь весь поток будет разводить сплетни. Ладно, справлюсь как-нибудь, а вечером дома в спокойной обстановке изучу эту странную книгу, не могу же я быть на всю голову нездоровой, может, там изображение голографическое, под разными углами разное. Я же будущий физик, а мысли о голограмме меня посетили только сейчас. Наверное, я потеряна для науки.
– О боже, физика!!! – я, пихнув книгу в рюкзак, глянула на часы. – Анна, уже 14:00! Мы опоздаем!
Мы пулей вылетели из лавки и припустили по улице. Сильный ветер и дождь, надо признать, не помогали нам выложиться по полной, и в универ мы влетели уже после звонка. Скинув плащи и лихорадочно пихнув их в гардероб, понеслись по коридору к аудитории. Я бежала впереди: все же Анькины туфли на шпильке явно уступали моим ботинкам. Однако затормозить я не успела, поскользнувшись на луже с моих же ботинок, и, открыв дверь лбом, я в прямом смысле слова ввалилась в аудиторию без стука. Пытаясь поймать баланс, я схватилась, как я думала, за угол кафедры, а как впоследствии выяснилось – за коленку Усатыча (так мы ласково, правда за глаза, называли мистера Макалистера – нашего преподавателя физики). К сожалению, осознав, что край кафедры слишком теплый и мягкий, я отдернула руку, но тут сзади в меня врезалась Анна, видимо, поскользнувшись на той же лужице, и через минуту я уже стояла на карачках перед преподавателем, уткнувшись носом в его коленки.
Надо признаться, что до этого момента самой позорной ситуацией в своей жизни я считала ту, когда, потянувшись за банкой с вареньем в пять лет, я ненароком вылила содержимое на себя. Но это было до. Я представила, как это все сейчас выглядит со стороны, и даже моя хваленая невозмутимость дала сбой, я отчаянно краснела.