Эй, там, на летающей соске! - стр. 7
А на обратном пути, уже подходя к дому, на белой безлюдной тропинке, мы увидели… красную гвоздику! Ярко-красную гвоздику – на белом-белом снегу. И не одну, – а с бутоном! Ты поднял с тропинки неведомо кем брошенный нам под ноги подарок, и мы принесли его домой. И поставили в воду. Ярко-красную гвоздику с тугим бутоном. «Словно детёныш», – сказал кто-то из нас.
И мы ещё не знали, что чудо (то чудо, на которое мы уже не надеялись) уже свершилось!.. И что не зря, неспроста упал нам под ноги этот красный цветок…
…А через две недели молоденький врач деловито советовал мне: «Вам надо поторопиться. Ещё успеваете на мини. Ведь вам в вашем возрасте ребёнок не нужен?»
Нет, он не спрашивал. Он утверждал. Он и заподозрить не мог в моих мыслях и желаниях что-то иное. «Главное, не затягиваете. Желаю удачи!» – напутствовал он меня.
Мне – тридцать девятый год. У нас с тобой на двоих – трое детей. И я вовсе не похожа на сумасшедшую. К тому же – вовремя узнала и успеваю на мини… Так что никаких проблем. Так, по крайней мере, считал молоденький разумный доктор. «Желаю удачи!»
…И была ночь без сна… Я говорила себе: конечно же, я не выдержу, моему сердцу с этим уже не справиться… Конечно же, уже поздно: этот нежданный подарок, эта красная гвоздика на снегу… «Вам надо поторопиться, ещё успеввете на мини», – назойливо звучал во мне голос молоденького доктора-желаю-удачи.
Господи, но разве мини-убийство чем-нибудь отличается от убийства? Разве есть в убийстве ступени или градации: мини, миди, макси?..
А память тут же услужливо воскрешала во всех ужасающих подробностях то, что было. Четыре года назад. Со мной и нашей девочкой… И страх леденил душу. Господи, ещё раз решиться на такое?! Господи, кто мне может дать гарантию, что в этот раз всё будет благополучно?
«В нашей стране никто вам такой гарантии не даст». Это – голос уже другого доктора. Другого – но такого же трезвого и доброжелательного.
Все, все желали мне добра!.. Макси-добра за счёт мини-убийства.
Только ты, любимый, не верил, что я поддамся этим разумным советам. «Вот увидишь, всё будет хорошо», – говорил ты. И… отводил глаза, не выдерживая моего взгляда. Прости! но в те апрельские дни я не слышала в твоём голосе уверенности. В те дни мы ещё не знали, найдутся ли люди, которые поймут нас, не назовут безумцами и захотят нам помочь. Мы ещё не знали… И потому твоё утешающее, твоё полное любви «всё будет хорошо» – заглушалось (как тихий шёпот листвы – рокотом океана) – другим: жёстким, не оставляющим надежды: «В нашей стране никто вам такой гарантии не даст!»