Эй, смотри не влюбись! - стр. 31
Через полтора часа, развалившись в кожаном кресле, я заканчиваю сеанс самокопания у мозгоправа. По крайней мере, планирую закончить.
– Из-за меня родители часто ссорились. Из-за ссор отец ушел к другой. Из-за его ухода мама стала много работать. Из-за усталости уснула за рулем и попала в аварию. Я виноват в ее смерти больше, чем кто-либо другой. Вы меня не переубедите, сколько ни пытайтесь.
– Если ты будешь повторять одно и то же раз за разом, правды в этом не прибавится.
– Я был сложным ребенком.
– Это не делает тебя виноватым в разводе родителей. Люди расходятся.
Мы сталкиваемся взглядами. Мозгоправ откладывает блокнот с ручкой и наклоняется чуть ближе.
– Сегодня ты откровенен. Что произошло?
Он изучающе смотрит на меня из-за толстых линз. Ненавижу ощущать себя Элджерноном*.
– Паническая атака означает, что все напрасно? Все эти полгода?
– Сначала ответь, пожалуйста, на мой вопрос. Что-то изменилось. Тебя что-то беспокоит.
У этого старого хрена рентген-аппарат в очки вшит? Видит насквозь.
– Есть девчонка, – сквозь зубы выдавливаю я, – которая видела меня. В момент слабости. И это не дает мне покоя.
Он очень долго о чем-то думает. Я выдерживаю тишину, хоть мне это дается с трудом.
– Нужно с ней пообщаться, – внезапно выдает. – Пригласи ее на сеанс.
– Нет, – твердо и безапелляционно отрезаю я.
– Она видела самое сложное в тебе и не отвернулась. Что мешает позвать ее?
Я молчу. Да ни за что! Никаких вариантов!
– После обсудим сокращение сеансов. Я вижу улучшения, но в твоей истории остаются пробелы, которые нужно заполнить.
Спустившись вниз, я закуриваю прямо на крыльце бизнес-центра, где проходят наши встречи. Провокация мозгоправа срабатывает, борьба внутри меня разгорается.
Сделав две большие затяжки, я со злостью бросаю окурок на землю и топчу ногой. Звоню Марату и спрашиваю, где найти его сумасшедшую подружку.
– Ты же понимаешь, что я тебе шею сверну, если ты ее обидишь, – говорит брат.
У нее в фанатах все, кого я знаю?
– Заметано, где?
– По субботам она в скейтпарке.
Задумавшись, я смотрю вдаль. Это ведь правда выход: ее любит отец, она может помочь избавиться от опеки, вырваться из дома. Она может помочь с мозгоправом, может помочь обрести душевное равновесие. Ну для вида хотя бы.
Ладно, попытка не пытка.
Через полчаса, перекусив бургером с картошкой, я захожу в парк. Вспоминаю девчонку, которая носилась на скейтборде по двору, и киваю самому себе – похоже на ее среду обитания.
На меня косятся парни с колонкой, что орет модными битами. И не только они. Да все косятся – чужаков здесь явно не любят. Я торможу малолеток, проходящих мимо.