Европейские мины и контрмины - стр. 45
Он задумался на минуту.
– Телеграфируйте Перпонхеру, – велел он фон Кейделю, который тотчас взял лист бумаги и, присев к письменному столу, стал записывать под диктовку первого министра, – пусть он ответит королю, что императорское правительство и его союзники, чье решение вызывает у нас вопрос, не уполномочены в настоящую минуту решать оный, что они возлагают на его голландское величество ответственность за его личные действия и что императорское правительство, не принимая решения, должно узнать сперва, как посмотрят на него императорско-немецкие союзники, а также государства, подписавшие трактат 1839 года. – Граф подумал с минуту, затем продолжил: – А также общественное мнение Германии, имеющее теперь свой орган в виде рейхстага. Таким образом, мы будем иметь сильное прикрытие с обеих сторон, не свяжем себе рук и сможем спокойно ждать, готовясь к будущему.
Фон Кейдель подал ему бумагу.
Граф пробежал ее глазами, взял перо и поставил размашистую подпись.
– Я прочту ответ королю, – сказал он. – Хотя ответ ни к чему не обязывает, его не следует отправлять без высочайшего одобрения.
– Фон Тиле, – доложил камердинер.
Граф кивнул головой, вошел действительный тайный советник и государственный секретарь фон Тиле.
– Вместе со мной пришли в приемную лорд Лофтус и Бенедетти, – сказал он, кланяясь первому министру. – Я просил их пропустить меня вперед, потому что я должен передать вашему сиятельству донесение, только что полученное и несколько удивившее меня.
– Бенедетти здесь? – спросил граф Бисмарк. – Тем лучше – он показывается редко со времени своего возвращения ко дню рождения короля. Ему приготовлен небольшой сюрприз. Однако что там у вас? – обратился он к Тиле.
– Только что у меня был граф Биландт, – отвечал Тиле, – и сообщил мне, что нидерландское правительство испрашивает нашего мнения относительно уступки Франции великого герцогства Люксембург, о чем уже ведутся переговоры. Я удивился, – продолжал Тиле, – и, честно сказать, ничего не понял.
Граф Бисмарк улыбнулся.
– Сейчас поймете, – сказал граф, подавая государственному секретарю депешу графа Перпонхера и свой черновой ответ. – Прочитайте. Не будь дело так серьезно, – продолжал он, пока Тиле читал бумаги, – оно было бы чрезвычайно комично! Люксембургский великий герцог ведет переговоры с Францией о продаже своих владений и спрашивает нас, что мы об этом думаем, и в то же время в качестве нидерландского короля просит нашего посредничества. Вот вам олицетворение союза стран и олицетворение раздельности государей!
Затем с серьезным видом прибавил: