Евпатий Коловрат. Последний герой Древней Руси - стр. 19
Автор «Повести о Николе Заразском» протоиерей Иван Вислоух проделал огромную работу, которую в наши дни назвали бы научной. Он собрал сведения из нескольких источников и мастерски вписал сохранившуюся в семье Заразских священников историю перенесения иконы святителя Николая в общий контекст русской истории. При этом сам сюжет произведения не является заимствованным. Он оригинален и не встречается более нигде, что позволяет сделать предположение о его достоверности.
Может возникнуть вопрос: а не являются ли персонажи «Повести», не упоминаемые в других источниках, литературными героями, то есть плодом вымысла автора? Здесь можно сослаться на авторитетное мнение Д. С. Лихачева: «Типизированных, обобщенно-вымышленных героев с вымышленными именами древняя русская литература не знает. Художественное обобщение в ней всегда опиралось на конкретные исторические имена, подавалось через описание исторических событий, – безразлично, современных или отодвинутых в далекое прошлое. Даже жития русских святых по преимуществу историчны. Фантастика, чудеса вводятся в древнерусские произведения только под знаком чего-то исторически верного, реально случившегося»[28].
Если применить этот тезис к «Повести о Николе Заразском», то мы увидим, что ее сюжет не претерпел бы существенных изменений, если бы автор использовал только достоверно существовавших лиц. Тогда бы икону встретил не Федор Юрьевич, а его отец – князь Юрий Ингваревич, упоминаемая в Ипатьевской летописи его супруга могла бы занять место Евпраксии, а эпизод с Евпатием и вовсе можно было бы пропустить. И чтобы изменилось? Да почти ничего. С точки зрения реализации идеи «прославления местных святых» было бы даже лучше. Но именно глубокий религиозный настрой автора и не позволял ему прибегать к фантазии. Безусловно, он мог домысливать отдельные сюжетные линии или приукрашивать (и с событийной, и с литературной точек зрения) отдельные эпизоды, однако вводить в сюжет персонажей вымышленных, но схожих с реальными не имел ни желания, ни потребности.
Если принять версию Б. М. Клосса о времени происхождения и литературной целостности «Повести о Николе Заразском», то можно попробовать ответить на вопрос – зачем автор вставил эпизод с Евпатием в свое произведение? Композиционно эта история разрывает на части рассказ о доблести и славе рязанских князей. Упомянув приход Батыя, автор в возвышенном тоне описывает мужественное решение рязанских князей не покоряться агрессору, их удаль в безнадежном бою и твердую решимость умереть, но не покориться. Логично было бы после описания их героической гибели поместить плач князя Ингваря Ингоревича о своих родственниках и описание их погребения. Но этот гармонически сложенный рассказ о князьях разорван на две части историей Евпатия Неистового. В чем ее смысл? О доблестной защите княжества, о героизме русских людей уже рассказано. О хане Батые – тоже. Бой Евпатия с многочисленными полками описан менее подробно, чем битва рязанских князей.