Евангелие зимы - стр. 33

Стоя на мосту, я все сильнее ощущал тошнотную дурноту. Я только хотел, чтобы мне сказали: все будет хорошо. Я могу отдавать, отдавать и отдавать, идти, идти и идти, но я же буду бродить бесцельно без дорожной карты, где написано: «Эйден, иди вперед, затем поверни направо, затем налево, снова налево, и ты окажешься там, куда хочешь попасть». Не это ли обещал мне отец Грег? «Благой дом», обретение покоя? «Об этом тебя просит наш Господь, Эйден. И я тебя об этом прошу. Ш-ш-ш, ш-ш-ш, скоро тебе будет гораздо легче. Скоро все наладится. Ты узнаешь любовь. Это любовь, Эйден. Это любовь».

Глядя в реку, я слышал этот успокаивающий голос, отдававшийся в ушах бесконечным убаюкиванием. Иногда из-под моста выплывала узкая льдина и скользила по воде, скрываясь в темной дали. Я не мог связно мыслить и сосредоточиться. Я хотел знать дорогу, хотел научиться видеть себя и говорить: «Да-да-да, это я», но мысли наплывали одна на другую, и я не мог разобраться в этом хаосе.

– Все важное в жизни требует веры, – сказал мне однажды отец Грег. – Иисус не превращал камни в хлеб, когда изнывал от голода в пустыне, и не бросался с крыши храма, чтобы доказать, что он сын Божий. Он знал, что сможет выжить на вере, а не на хлебе и что ему не надо испытывать крепость своей веры, чтобы верить в это. Ты должен верить в меня, Эйден. Ты должен верить, что я тебя люблю. Все будет хорошо, если ты будешь верить в любовь между нами. Любовь – это проявление Бога на земле.

И я верил. Я верил ему. Я продолжал ему верить, когда в сентябре он единственный вручил мне открытку на день рождения, когда подарил мне фотографию витража в Англии с изображением святого Эйдена, и когда он разорвал чистый носовой платок, чтобы каждому из нас досталась половина, в тот день, когда у нас был насморк, и когда я смеялся, потому что он меня смешил, и когда он сказал мне, что рано или поздно настроение у меня поменяется, и когда я плакал, а он обнимал меня, не говоря дежурных слов вроде «не плачь» или «береги себя». Я верил ему, когда он говорил: «Ты мне небезразличен» и что немного поплакать – это нормально, ведь это дает ему возможность еще больше заботиться обо мне. От отца Грега исходило странное, болезненное притяжение.

Я был уверен: мы договорились, что я приду на следующий день после того, как он выставил меня из своего кабинета (в первый раз), и не хотел его разочаровать. Я вышел раньше, чем накануне, и снова такси отвезло меня в приход Драгоценнейшей Крови Христовой, и я просил шофера приехать за мной вечером. По дороге я думал, что скажу отцу Грегу. Я хотел рассказать о Джози, Марке и Софи – и не хотел начинать этот разговор. Получается, у меня появилось что-то, с чем можно было сравнивать, и это пугало все больше и больше.