Евангелие от Пилата - стр. 14

Я этого не видел.

Обряд, совершенный Иоанном, открыл мне врата в иную жизнь…

Прекрасная и безучастная синяя ночь. Невероятное безмолвие.

Ожидание опустошает меня. Я предпочел бы говорить, сражаться, действовать… А вместо этого поворачиваю голову, вслушиваясь в малейший шум, надеясь уловить бряцание оружия. Нет, я не спешу умирать, но хочу, чтобы окончилось ожидание. Лучше смерть, чем агония. Почему медлят солдаты? Так ли долго идти от Храма до Масличной горы…

У лис есть норы, у птиц – гнезда, а мне негде преклонить голову.

Когда я очнулся, Андрей и Симон засы́пали меня вопросами. Кто я? Что делаю здесь? Почему Иоанн объявил меня Помазанником? Почему я притворялся простым паломником? Могут ли они последовать за мной и посвятить мне свою жизнь?

– Я – никто. Я не понимаю, что сказал Иоанн. Я всего лишь плохой плотник из Назарета, и нерадивый прихожанин к тому же.

– Ты родился в Назарете?

– Нет. На самом деле я родился в Вифлееме, но это долгая история…

– Так было записано, Михей возвестил: «Помазанник явится из Вифлеема».

– Вы ошибаетесь.

– Ты – потомок Давида?

– Нет.

– Ты уверен в этом?

– Не знаю… Старая семейная легенда гласит… что… Помилуйте, есть ли хоть одна семья в Палестине, которая бы не возводила свою родословную к Давиду?

– Итак, это ты: Помазанник – из колена Давидова.

– Вы всё переиначили!

– Чему ты нас будешь учить?

– Ничему. Совершенно ничему.

– Ты считаешь, что мы недостойны тебя?

– Я этого не говорил.

Оставалось сделать одно – удалиться.

Я должен был бежать от пустой болтовни, я не желал подвергаться какому-либо давлению. Тридцать лет все, кроме меня, имели собственное мнение о моей судьбе. Погребенный под грузом советов, заблудившийся среди сотни дорог, набожный для одних и безбожник для других, признанный, отвергнутый, гонимый, удерживаемый, обожаемый, оскорбленный, оболганный, почитаемый, выслушиваемый, презираемый, я перестал быть человеком, а превратился в пустую харчевню на перекрестке множества дорог, куда каждый являлся со своим характером, своим жизненным опытом и своими убеждениями. Я стал эхом чужих голосов.

И я бежал.

Я укрылся среди невозделанных земель, где не было людей, где растительность дика и бедна, где редки источники воды. Я ушел туда, где не опасался с кем-либо встретиться.

В пустыне я желал встречи лишь с самим собой. Я надеялся понять себя среди полнейшего безлюдия. Я должен был узнать, кто я.

Вначале поиски казались бесплодными. Я испытывал раздражение, усталость, голод, страх перед завтрашним днем… Но уже через несколько дней волнения, омрачившие последние недели, улеглись, привычная сдержанность вернулась ко мне, я вновь превратился в ребенка из Назарета, окунулся в чистое ожидание жизни, обрел любовь к каждому мгновению, восхищение перед всем сущим. Боль ушла, но явилось разочарование. Неужели человеку не достичь совершенства? Неужели он навсегда остается ребенком, а зрелость – лишь маска? Неужели, срывая лохмотья взрослого человека, обращаешься в дитя? Неужели годы добавляют лишь волосы, бороду, заботы, ссоры, искушения, шрамы, усталость, похоть, и ничего больше?