Евангелие от Фомы - стр. 38
Черноголовая, полуголая детвора с усердием взялась помогать гостю умыться, а двое, перескочив через низкий забор, засверкали пятками к братьям Зеведеевым, жившим у самого озера. У них была с Иониными одна артель и общие тони…
– Ну, а Сусанна как? Здорова? – спросил Иешуа, умываясь.
– Сусанна ничего, а вот теща что-то все хворает… – отвечал Симон. – Такая привязалась лихорадка, что прямо беда…
– Это нехорошо… – кончив умывание и лаская детские головки, проговорил Иешуа. – Что же, лежит?
– Лежит… Да что вы вязнете, пострелята?! – с притворной строгостью накинулся он на детей. – Ишь, привязались!..
– Что ты, Симон? – остановил его Иешуа. – Нисколько они не мешают… Ничего, ничего, – успокоил он ребят, – это он так только, пошуметь захотелось… Ничего… А ну, покажите-ка мне вашу бабушку…
И Иешуа неожиданно брызнул в лица ребят водой. Те захохотали, разбежались, но через минуту снова все облепили его. И он шагнул в убогую лачугу Симона. В углу, на куче лохмотьев, лежала больная, иссохшая, с острым носом и впалыми, потухшими глазками старуха. Крепкая, загорелая Сусанна, от платья которой шел густой запах рыбы, только что напоила ее каким-то отваром.
– Ты что это, бабушка, вздумала, а? – ласково сказал Иешуа, поздоровавшись и подходя к больной. Старуха улыбнулась всем своим беззубым ртом.
– Да на озере, должно, продуло… – слабым голосом сказала она. – А вот как увидала тебя, гость наш дорогой, так словно и полегчало сразу…
Иешуа потрогал еще влажной от умывания рукой ее горячий лоб.
– Ничего, не робей… – ласково сказал Иешуа. – Вставай потихоньку да и ползи на солнышко. Обдует ветерком с озера и легче станет. Если бы знал я о твоей болезни, я бы травки какой захватил. У ессеев много всяких травок таких узнал я. Старики их лечебник целый составили. Сэфэр Рэфуот называется… Ну-ка, вставай…
– Да для тебя я словно из могилы встану, золотой ты мой, серебряный… – говорила старуха, подымаясь. – И без травки всякой встану…
Во дворе послышались голоса ребят. Симон выглянул в широко раскрытую дверь, в которую рвалось солнце.
– А вот и Зеведеевы пришли… – сказал он. Через несколько минут за углом дома, в холодке, уже сидели все на циновках и ласково осведомлялись один у другого о здоровье, о благополучии ближних, о делах. Иаков и Иоханан были очень похожи один на другого и наружностью, и душой: стройные, курчавые, с черными, горячими глазами, которые то и дело темнели от гнева, они всегда бурно отзывались на всякую неправду, настолько бурно, что Иешуа в шутку прозвал их «сынами грома» и говорил, что если бы в их распоряжение Адонаи дал молнию, то свет Божий просуществовал бы не очень долго. Но оба были отходчивы и доступны добру. Разница между ними была только в том, что у Иакова лицо уже обложилось кудрявой черной бородкой и он потихоньку учился сдерживать себя, а на совсем молодом лице Иоханана едва пробивался нежный пушок, и он то и дело загорался самыми буйными огнями…