Ева. Колыбельная для Титана - стр. 44

Дизайнер хмыкнул:

– Я думал, ты скажешь «на пять»!

– Я хотела, но на пять он уж больно сильно вымахал!

– Смерть тебе, ирод поганый! – заглушая мои рассуждения, взвыла Наташка.

Егор тут же метнул в нее перчатку:

– Ты в своей Америке совсем разучилась на родной речи объясняться!

– Я в своей Америке в тепле сидела, под солнцем! А здесь снег, слякоть и стужа! Я мерзну!

– Так дай мне шанс! – возопил Егор. – Я тебя согрею!..

– Кобель!!!

Богдан ухмыльнулся:

– Зато наблюдать за ними прикольно.

Я бросила на него полный негодования взгляд:

– Наблюдать? Где твоя совесть, Соколов? Разве ты не желаешь брату счастья? Может, ему твоя помощь нужна! Может, он просто не знает, как со своей Наташкой помириться!

– А чего там знать? – фыркнул парень. – Протягиваешь мизинец и говоришь: «Мирись-мирись и больше не дерись». Вполне в духе их ссоры.

Покачала головой, отчаянным усилием воли сдерживая улыбку:

– Тебе совсем не жалко Егора!

– Мне жалко нашей побитой посуды! А Егор сам дурак.

Кстати, о посуде: Наташка богатырским замахом запустила противень в недолгий полет, и я закрыла глаза, не в силах смотреть, как толстое стекло со звуком лавины осыпается на пол. Между прочим, это была лучшая емкость в доме для приготовления яблочного пирога… И она же стала последней жертвой! Потому что, избавив наш дом от противня, Наташка совершила стратегическую ошибку – схватила очередной дизайнерский «шедевр» Богдана. Честно говоря, до сих пор не могу понять, что это было: то ли странной формы горшок, то ли кувшин. Но он уже дня три украшал наш кухонный стол, попутно распугивая тараканов своим разноцветным и довольно вонючим содержимым. Запах отдавал явной примесью бензина, а значит, содержимое было не плесенью. Хорошо, конечно, с одной стороны, потому что две дезинфекции в месяц – многовато даже для нашей большой кухни. Но вот с другой: как теперь найти законный повод избавиться от этого жуткого украшения?

Короче, когда Наташка схватила и занесла над головой «кувшин», замерли все. Причем мы с Егором – с предвкушением, боясь спугнуть удачу. Ну а Богдан – по прямо противоположной причине. Жаль, очнулся он первым.

– Э-э-эй! – завопил, выскакивая из-за стойки. – Руки прочь от произведения искусства!

Наташа застыла испуганным сусликом, подняла глаза, несколько мгновений смотрела на кувшин, видимо пытаясь разглядеть в нем заявленный «шедевр», и не смогла. Да никто бы не смог! Из нормальных людей, конечно, тех, которые обладают обычным, человеческим вкусом.

– Прости, пожалуйста! – жалобно протянула она, судорожно пытаясь придумать причину грозного оклика. – Я, видимо, разбила твой любимый противень?