Ева - стр. 5
Но достаточно предисловий. Декорации готовы, и моя история начинается. Долго же я собирался ее написать: брался и откладывал в сторону. Может быть, у меня получится на этот раз.
Если эта книга когда-нибудь увидит свет, не исключено, что она попадет в руки Еве. Я представляю, как она лежит в постели с сигаретой между пальцами и лениво читает мое творение. Поскольку в ее жизни было так много так мало значивших для нее мужчин и ее память превратила большинство из них в безликие тени, она, вероятно, забыла многие, если не все, наши встречи. Может, ей будет забавно оживить в памяти эфемерные моменты нашей близости и еще раз убедиться в своей силе и способности оставаться одной. По крайней мере, к концу истории она узнает, что я проник в ее жизнь глубже, чем она предполагала, и смог сорвать с нее несколько масок, впрочем, как и с себя самого.
И я представляю себе, как, добравшись до последней страницы, она, с таким знакомым выражением небрежного безразличия, равнодушно отбрасывает книгу прочь.
Глава вторая
На заправке в Сан-Бернардино меня предупредили, что ожидается торнадо.
Работник в элегантном белом комбинезоне с красным треугольным значком на нагрудном кармане посоветовал заночевать в городе, но я не внял голосу разума.
Когда я добрался до холмов, ветер усилился. Еще через милю звезды скрылись во мгле, и ливень обрушился на землю свинцовым покрывалом, заполонив ночь водой и туманом.
Через полукруглый просвет, оставляемый дворниками на лобовом стекле, мне были видны только отскакивающие от капота дождевые капли да несколько футов блестящей черной дороги, которые выхватывал свет фар.
Из-за завываний ветра и стука дождя по крыше машины казалось, что меня засунули внутрь гигантского барабана, по которому колотит какой-то безумный барабанщик. С треском падали деревья, сыпались камни, и все это перекрывал рев воды под колесами. Водяные потоки заливали боковые окна и искажали отражение моего лица, призрачно-желтого от света приборной панели.
На повороте машину занесло, и я чудом не сорвался в пропасть. Слева от меня высился крутой склон холма, правая сторона дороги граничила с отвесным обрывом в долину. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, пока я выворачивал руль и поддавал газу. Ветер дул с такой силой, что машина едва ли прибавила скорость. Стрелка спидометра подрагивала между десятью и пятнадцатью милями в час, и на большее можно было даже не рассчитывать.
С предельной осторожностью вписавшись в следующий поворот, я увидел двух мужчин, стоявших посреди дороги. Черные макинтоши блестели от дождя в свете фонарей, которые они сжимали в руках.