Эва, дочь трактирщика - стр. 8
И все же всхлипнув, но тихо-тихо, женщина взмолилась: пусть примет Эву богиня Мира в стенах храма своего! Уж если кто достоин жить там, в покое и почете, так это она, Эва, их добрая трудолюбивая девочка!
2. Глава 2
Вместо лекаря Брокк Лэндвик другую дочку привел, среднюю. Приволок, если быть точнее. Стройная, невысокая, но в нужных местах приятно округлая Ливви, которой шел двадцать первый год, и не пыталась упираться: папаша крепкий, не выпустит, а ей синяки ни к чему.
— А ну наверх! — рыкнул Брокк, выпустив, наконец, руку дочери. — И чтоб ни шагу из комнаты!
Отряхнувшись, она вскинула подбородок, взглянула в лицо отца с вызовом и произнесла лишь одно слово:
— Зря.
— Наверх, я сказал! — прогремел Брокк.
Из кухни на шум вышла Гриди; увидев раскрасневшегося мужа и усмехающуюся дочь, она сразу поняла, в чем примерно проблема – нынче у них с Ливви одна и та же проблема — и все же спросила:
— Что такое? Что за крики?
— Ничего, — ответила ей дочь, перекидывая за спину массу светлых волнистых волос. — Папенька снова бушует. И снова зря.
— Зря? — переспросила Гриди.
— Ага, — лениво протянула Ливви и последовала к лестнице; шла девушка медленно, уверенно. А что? Она не девчонка уже, чтобы ее наказывать, папаша и оплеуху не посмеет дать, а если посмеет – она уйдет сразу и категорически. Она, в общем, и так уйдет, конечно, но когда представится удобный момент…
Брокк только беззвучно кулаком потряс – никаких сил уже на эту паршивку не хватает! А Гриди лишь вздохнула.
Ева тоже из кухни выглянула, но Ливви уже поднялась. При виде старшей дочери Брокк проговорил виновато:
— Не дошел до лекаря. Соседа встретил, а он мне говорит – видел Ливви твою около университета. Крутилась, сказал, перед студентиками этими. Перед такими же хлыщами, которые… — мужчина осекся и закончил: — Выпороть бы ее, дуру.
— Тогда совсем потеряем, — сказала Гриди и, шагнув к Эве, приобняла ее за плечи: хоть девица и казалась теперь вполне здоровой с виду, и на ее щеках после ужина появился румянец, а в глазах блеск, Гриди все равно было страшно.
Дурной сегодня день – волнительнее прочих. А ведь светлый тин…
— Лекаря поздно уже звать, наверное, — добавил Брокк, тоже поглядывая на Эву.
— Не страшно, у меня уже ничего не болит, — ответила Ева. — Не надо лекаря. Вы лучше поужинайте, отдохните.
Брокк поморщился, услышав «Вы», и Гриди произнесла с успокаивающими интонациями:
— И правда, ни к чему в такое время беспокоить лекаря, да и ужин остынет. Все дома, все хорошо.
— Хорошо, — проворчал Брокк, согласившись с домашними: пока доберется до Широкой, пока коляску наймет, пока доедет, будет уже неприлично беспокоить лекаря. Да и Эва стоит румяная, не качается.