Эва, дочь трактирщика - стр. 14
— В любое время? — слабо уточнила Гриди и отпустила руку лекаря. Найдя взглядом дочь, она произнесла трагически: — Богиня Мира тебя испытывает, Эва, посылая трудности и даже смерть. Но если ты станешь жрицей, то будешь лучшей. Лучшей!
Брокк закатил глаза и отвел лекаря в сторонку.
— Что скажете? Правда у моей Эвы голова крепкая или так… прохудилась все-таки?
— Прохудилась, чего уж там, — признал шепотом молодой человек. — А чего вы хотели, Брокк? Такой удар… Да и остальное…
— Что остальное?
— Она у вас много работает? Это видно – руки перетружены, да и худая слишком. Пусть отлежится, и кормите ее хорошенько – мясо, масло, молоко. Вина тоже давайте.
— Мы кормим! — с тихим отчаяниям сказал Брокк. — Так ведь отказывается! Возьмет краюшку хлеба, глотнет молока да уходит на весь день.
— Откормить! У женщины должен быть хоть какой-то жирок.
— Откормим!
Они переговорили еще, Брокк заплатил, и лекарь, повернувшись к Еве, сказал:
— Вам нужен покой и хорошее питание, девушка. Отдыхайте, и память к вам скорее вернется.
Ева решила не упускать шанса и задала профессионалу интересующий вопрос:
— Скажите, а что можно сделать со шрамами? Как можно их сгладить?
Тут уж не только Гриди, но и сам Брокк оторопел, да и молодой лекарь почему-то смутился. Взгляд у девицы какой-то не девический, но и от жреческого далек… Удивляясь, чего это он засмущался перед ней, мужчина уточнил:
— Шрамы свежие или застарелые?
— Старые и крупные. — Не смущаясь, Ева слегка оттянула ворот рубашки, показав молодому человеку начало выпуклой линии на плече.
— Это… — он растерялся еще больше, но ему хватило ума и тактичности не спрашивать о происхождении столь уродливой отметины. — Такое сложно исправить, но если регулярно делать примочки из яблочного уксуса, разведенного водой, то шрам немного сгладится со временем.
— В каких пропорциях разводить?
— Один к трем.
— Что еще посоветуете?
— Есть такое растение заморское – алоэ. Его можно купить в лавке аптекаря, что близ порта.
— Алоэ знаю, — кивнула Ева и, заметив ошарашенные взгляды родителей, пояснила: — В храме, наверное, от жриц узнала.
— Да, жрицы – наши главные конкуренты, — пошутил лекарь, снова бросив взгляд на плечо девушки; шрам она уже прикрыла снова. — Мякотку прямо на шрам и держать минут пятнадцать. И тоже регулярно.
— Спасибо.
Лекарь кивнул, пожелал девице скорейшего выздоровления и вышел из комнаты. Брокк пошел за ним, а Гриди осталась в кровати; теперь она была не столько испугана, сколько озадачена.
Эва показала постороннему мужчине свои шрамы! Просто так показала, легко, без малейших сомнений! Как такое возможно, если она даже от нее, от матери родной, шрамы скрывала, как могла, смущалась чуть ли не до слез?