Этюды о жизни. Сборник рассказов - стр. 20
– Я тоже помню ту линейку. Увидела тебя и подумала, какая странная девочка. Вроде прилично одета, а вид такой, будто родители-алкаши её бьют.
– Да уж… И знаешь, он пришёл тогда, под самый конец линейки. Запыхавшийся, потерянный, словно не в себе. Поздравил с началом учёбы в школе. А у самого прям лица нет, мы как два чужих существа перекинулись парой фраз и всё. Потом он стал приходить ко мне раз в неделю, я сидела и молчала, даже не смотрела на него. И так полгода, не меньше. Учёба у меня не шла, само собой. Ещё от стресса начался какой-то диатез. Мать прыгала вокруг меня, по врачам водила, но я видела, что ей и самой ничем не лучше. Когда отец приходил, она уходила на кухню и не заглядывала к нам.
Потом он вдруг пришёл с очень красивой куклой, в то время попробуй достань такую! И почему-то на этом я оттаяла, ну что взять с ребёнка. Отец держал её в руках и так нежно на меня смотрел. Я не выдержала, расплакалась и обняла его. Долго мы так сидели, обнявшись, оба плакали. Я ему тогда всё высказала, как скучаю, как мне одиноко, как маме плохо, как я хочу чтобы он вернулся…
Он тоже очень скучал по мне и переживал, что мы никогда уже не будем близки, я перестану быть его другом и доверять ему. Но эта встреча всё изменила, мы стали чаще видеться, смеяться, гулять. Мне кажется, мама злилась на нас за это. Может, ей тоже хотелось вернуться к нам, но мне тогда в силу возраста было не понять, кто из них больше этому препятствовал. Мне было достаточно того, что у меня снова был папа. Я возвращалась домой и всё рассказывала маме, а она молчала и мыла, мыла посуду, с такой яростью, что казалось раздавит руками на осколки.
Когда мне исполнилось пятнадцать, отец позвонил и сказал, что не сможет больше приходить, теперь мы сможем видеться только у него. Я ещё переживала, куда это он пропал на две недели.
Он после развода жил в небольшой комнате в коммуналке, его устраивало, а я боялась туда ходить, меня пугало количество людей и шум. Я пришла в тот же день. Отец лежал в постели и был непривычно бледным. Сказал, что ему сделали операцию на сердце две недели назад, и надо соблюдать постельный режим. Он мне даже не сказал сразу, не хотел, чтобы я волновалась, приходила к нему в больницу.
Я стала ходить к нему домой, варила бульоны и кисели, кормила его с ложки, ему почему-то не становилось лучше. Я умоляла его поехать в больницу, чтобы проверили, в чём дело, ведь он уже должен был отойти от операции! Но он ни в какую не соглашался. Говорил, что нужно время на восстановление.
В тот вечер я была у него, он был совсем плох. Подозвал меня ближе и сказал: «Дочка, ты уже большая, и пока я жив, должен сказать тебе, почему я тогда от вас ушёл. Чтобы ты не думала, что я не люблю тебя или ушёл к другой женщине. Я всегда любил только твою маму. Когда тебе было семь, мама забеременела вторым ребёнком. Знала бы ты, как я был рад! Мне казалось, у нас всё хорошо, просто прекрасно. А мама через два дня вдруг сказала, что сделала аборт. Это было ударом для меня, я не знал, как реагировать! Честно сказать, я еле сдержался, чтобы не ударить её. Но я никогда не поднимал на неё руку. Я ушёл, я не мог иначе. Как я мог жить дальше с этим человеком?! Я боялся, что ты не простишь меня, что отдалишься. Но и её видеть просто не мог. Почему она это сделала? Что было у неё в голове? Она просто сказала мне, что не хочет рожать больше…»