Этот свет - стр. 17
– Она сильно изменилась с тех пор, как прилетел вестник, – пробормотал некто над самым ухом Берга, стоявшего поодаль от основной массы людей.
Он взглянул влево и увидел, что его с интересом рассматривает худощавый, хорошо сохранившийся человек со скошенным назад черепом, как будто его раскололи по горизонтали надвое и крайне небрежно сложили снова. Его единственный глаз был зелен, как краска на стенах дома. Берг растерялся и смущенно улыбнулся, желая произвести благоприятное впечатление на незнакомца.
– А когда это случилось? – полюбопытствовал Ален.
– Почти восемнадцать лет назад, – печально ответил одноглазый. – Как я понимаю, недавно из родильного учреждения?
– Да, только прийти и успел. Сколько же ей тогда лет?
– Двести пятнадцать. Совсем старая, правда? Даже старше Авраама.
Держа левую руку на уровне груди, Мари продолжала свою речь, расписывая воспитательные достоинства Авраама и других старейших представителей семьи, но отвлекший Берга человек не дал ему возможности как следует прислушаться к ее словам.
– Без сердца она уже не та, что раньше, – тихо произнес одноглазый, – совсем не та, хоть на первый взгляд это и не так заметно. И молодежью она теперь почти не занимается, хотя вначале и старалась жить как прежде. До вестника часто водила нас в цирк и на состязания кадетов, и вообще была добрая, а сейчас все больше сидит в своей комнате и никуда не выходит.
– А мне Мари понравилась, – заметил Берг, потрясенный известием о том, что кто-то лишил эту славную женщину сердца. Он с содроганием вспомнил крылатых людей в черном, пытавшихся вырвать ребра у старика Бранчика.
– Разумеется, малыш, – с готовностью согласился собеседник, – просто она помнит, как любила родных, вот и старается выглядеть прежней. У нее это неплохо получается.
Он замолчал, отвернувшись, а Берг внимательно всмотрелся в открытый участок груди Мари, пытаясь рассмотреть признаки варварской операции. Но если они и имелись, их скрывала ткань. Впрочем, следы разрезов у Януша исчезли довольно быстро, поэтому отсутствие шрамов у Мари было вполне возможным.
– …Вы только не забывайте, что наш род не прекратится, когда я рассыплюсь горкой праха! Что бы ни говорил Авраам о Комиссии и пастыре, – она укоризненно покачала головой, – мы родимся заново в новом, справедливом мире. Непреложный закон жизни, которому я и другие старшие учили вас, пока у нас были силы – все когда-нибудь умирают, но им на смену приходит новое поколение, юное и энергичное. И вот вам доказательство! – Она подняла руку и указала ей на замершего в смущении Берга, невольно сделавшего шаг назад. – Ален, познакомься со своими родственниками, а вас всех прошу принять и любить нового члена нашей семьи.