Этот огонь внутри - стр. 60

Вика резко глянула на него, предостерегая. Ей только пустых сожалений сейчас не хватало. Если бы, да кабы.

— Я не хочу, чтобы ты его трогал.

— Кого, Диму?

— Рената. Чёрт с ним, с Димой, он всё равно просто пешка.

— Пешка, которой не мешало бы открутить голову. Не знаю пока, что буду делать с Ренатом, но вот Дима так просто не отделается.

— Что ты хочешь сделать?

— Не я, а мы. Поговорим по-взрослому о его плохом поведении.

— Мы это кто? — прищурилась Вика.

— Я и Ветров, — Разумов упрямо сложил руки на груди, зная, что сейчас последует, но заранее закрывая этот разговор для Вики и её решений.

— Он же не может сейчас уезжать из центра.

— Кроме неотложных семейных обстоятельств, — с каменным лицом проговорил он, намекая, что всё уже было продумано заранее.

— Какие ещё обстоятельства? Вы мне столько… ты лично мне твердил, чтобы я не трепала нервы Андрею и берегла его, а теперь хочешь затащить его на мужские разборки с Димой?

— Нет, Вик, ты не поняла. Это не я его затащить пытаюсь, — он подался вперёд, опираясь ладонями на колени, — это я иду с ним, чтобы он не заработал себе уголовку за предумышленное. Это с самого начала его идея.

Вика резко встала со стула и отошла на несколько шагов, запуская пальцы в волосы. Прошлась между столом и диваном по комнате. Значит, Андрей уже давно запланировал встретиться с Димой и… и что?

— Он бы не стал, он же…

— Что? Белый и пушистый? — Разумов тоже поднялся и встал прямо перед ней, глядя ей в лицо, — ты уверена, что хорошо знаешь, как он защищает тех, кого любит?

Вика покачала головой, сама не зная, отрицает ли она факт того, что говорит Разумов или знает, как защищает Андрей.

— Помнишь ночную драку на пляже? — вдруг спросил он.

— Помню, — с трудом сглотнув ком в горле, ответила Вика не совсем понимая связь. Она не смогла бы забыть ту драку с пьяной толпой молодёжи, потому что тогда Андрей Ветров предстал перед ней впервые в совершенно новом качестве: не спортивным и храбрым пожарным, за которого она болела на соревнованиях и сохла, глядя из окна, а тренированным жестоким бойцом, укладывающим превосходящее количество противников без какой-либо жалости, пока его не остановил приводящий в чувство удар Разумова.

— До того, как ему сорвало башню от выстрела, — продолжил своё объяснение Лёша, — он бил их не за то, что они развели костёр, не за то, что шумят или посылают его матами в пешее эротическое. Он бил их за слова о том, что после того как они изуродуют сначала его, они поймают и пустят по кругу его девок. — Он сделал полшага к ней, нависая всё сильней, надавливая на неё своей серьёзностью и искренностью. Никаких шуток больше не было. — И будут драть до самого рассвета, а потом выбросят на дорогу. Тебя и Машу. Они видели вас с самого начала.