Этот неистовый русский - стр. 14
Из подмосковных лесов в город пробиралась осень. Аркадий садился в маленький паровой трамвай и уезжал вглубь Сокольнической рощи, туда, где кончались дачи, на трамвайный круг. Он шёл по аллеям, мимо пустых подгнивших скамеек на свою любимую полянку. И там рисовал, стараясь передать всю яркость огненно-рыжих тонов.
Возвращался домой пьяный от воздуха, работы, впечатлений, падал на кровать и засыпал без сновидений. Иногда просыпался ночью, смотрел на синий свет фонаря за окном, и казалось ему, что под окном, поджидая, бродит его молодое счастье.
В канцелярии Училища живописи, ваяния и зодчества Аркадия встретил элегантный седогривый человек в безукоризненном костюме-тройке.
– А, господин Харлампиев, прошу вас, присядьте. Наслышан о вас из письма моего ученика, вашего бывшего учителя Ильина. Рад познакомиться. Завтра начнутся занятия, вы зачислены в фигурный класс к Петру Ивановичу Келину.
Ну вот он и студент, вернее, «господин живописец». Завтра начнутся занятия, а пока нужно пойти к портному и заказать холщовую блузу, иначе перепачкаешь красками единственный костюм.
– Аркаша, кончай, пошли обедать.
– Подожди ещё хотя бы полчасика.
– На кой чёрт тебе эти гипсовые дураки?
– Ну подожди всё же.
– Ладно подожду, но только десять минут.
До студенческой кухмистерской недалеко. Кормят там не очень вкусно, но дёшево и сытно.
Вместе с Мишей Покатиловым они занимают стол в углу. Вокруг все свои, в бархатных блузах с бантами. Шум, смех, шутки и пар над столами. Аппетитный пар.
– Аркаша, ты где вечером?
– Работаю.
– Да брось ты свой цирк, проживём!
– Нет, не могу.
Разговор, состоявшийся два месяца назад.
– Фас рекомендуэт, май фрайд, господин Аржански. Он писаль мне, что фи отлични гимнастик. Что ж, я согласен попробивать фас.
От господина директора цирка пахнет пивом и сосисками. Он толст, краснокож и добродушен.
– Оплята за каждый выход. Ферштейн?
– Яволь, – улыбается Аркадий.
И снова арена. Но теперь настоящая, большая. Да и публика более взыскательная! Аркадий работает вместе с группой атлетов. Жонглирует пудовыми гирями, крутит на шее штангу с двумя тяжёлыми колёсами.
И так ежедневно. Утром училище, потом столовая, потом цирк.
Что ж, он молод и крепок. Он не пропадёт. А летом этюдник под мышку и компанией в деревню работать. Хорошо побродить по просёлкам, после московской копоти всей грудью вдохнуть в себя пьянящий полевой запах, попить в избах кваску!
А разве не радостно помочь кузнецу. Бьёшь пудовым молотом, и белые искры летят по закопчённой кузне.
Они пешком исхаживали Подмосковье. Писали избушки под соломой, маковки коломенских церквей, портреты загорских богомолок.