Это вам не хухры-мухры - стр. 43
С его слов эти круги были вовсе не круги, а глаза неведомого зверя, которые просто обязаны напугать любую порядочную собаку.
Я слушал его вполуха,– согласитесь стоять в одних трусах у открытой двери, даже летним утром прохладно и вообще я был сонный и не выспавшийся, а потому невнимательный и злой.
Мне очень хотелось захлопнуть перед Мишкиным носом входную дверь но, к сожалению, я этого не сделал. Вместо этого я развесил уши и впустил его в дом.
Вскоре мы втроем—я, Мишка и мой младший братец пили на кухне душистый чай, а мой друг, между делом опустошая холодильник, доказывал нам всю прелесть задуманного.
Оказывается, ему кто-то сказал, что служебных собак так выбраковывают.
– Ей богу, дело верное и чемодана усмирим и повеселимся – разгорячено кричал он в промежутках между жеванием. Спорить с ним было бесполезно, но я попытался.
– Хорошо – говорю, – может быть, это и так, но не факт, что сей барбос, к охранной службе не годен, как схватит за задницу, мало не покажется.
– Чепуха, – успокоил меня Мишка, – чемодан самый тупой пес на свете, он даже клички своей запомнить не может.
Так бы мы с ним долго спорили, уж больно мне его затея не нравилась, но тут мой шустрый братец захихикал, захлопал в ладошки и побежал в комнату одеваться. Оставшись в меньшинстве, я поотнекивался для вида и вскоре сдался.
Через десять минут наша компания вприпрыжку спустилась во двор.
Выйдя на улицу под жаркие лучи солнца, мы прошли через заросший травой двор, перешли дорогу и, углубившись в море листвы высокого кустарника, вскоре оказались на замусоренной опушке у не менее замусоренного сарая.
Где-то поблизости была среда обитания чемодана и, оглядевшись, я подобрал валявшуюся в траве палку.
Лучше бы я этого не делал! Мой поступок вызвал бурю возмущения. Мишка заныл о чистоте эксперимента и заодно облил меня презрением.
Раздосадованный я зашвырнул палку в самую гущу кустов и незаметно нащупал в кармане газовый баллончик, с ним я чувствовал себя поувереннее.
Тем временем мой братец принялся беспечно собирать цветочки что-то, бубня себе под нос.
Стрекотали кузнечики, каркали вороны, Мишка глазел на свой кусок картона. Время шло, но ничего не происходило.
– Ну – прервал я затянувшееся молчание – Где зверь?
– Откуда я знаю! Может он где-нибудь гуляет, – высокомерно, произнес Мишка, отгородившись от меня плакатом.
Так мы стояли и чего-то ждали – пока мой братец не сказал: – Мяу.
Кошки были самым сильным раздражителем для чемодана и почти сразу из кучи мусора показалась его страхолюдная морда.
Увидев нас, он злобно зарычал, показывая пожелтевшие клыки, и издавая: – гыр, гыр, гыр – неторопливо засеменил, переваливаясь на кривых лапах, к обомлевшему от страха Мишке.