Это смертное тело - стр. 47
Он отложил трубку и стал терзать потрепанный кожаный чехол на руле. Ладно, сказал он себе, незачем вместе с Мередит поддаваться панике. Сегодня у Джемаймы день рождения, возможно, она решила немного развлечься. Скорее всего, так и есть. Он припомнил, что в последнее время сестра увлеклась фигурным катанием. Ходит на занятия. Так что, должно быть, этим сейчас и занимается. Очень похоже на Джемайму.
Дело в том, что под каштаном в Берли Робби рассказал Мередит не все. Думал, что в этом нет нужды, главным образом потому, что Джемайма постоянно завязывала отношения с мужчинами, в то время как Мередит – храни ее Господь – этого не делала. Робби не хотел напрямую говорить об этом Мередит, ставшей матерью-одиночкой в результате единственной неудачной связи. Он уважал Мередит Пауэлл за то, что та решилась на материнство и хорошо с ним справлялась. Да и Джемайма оставила Гордона Джосси не ради другого мужчины, так что в этом Робби не солгал Мередит. Впрочем, как и всегда, она очень быстро нашла себе другого поклонника, и вот об этом Робби умолчал. Потом, правда, подумал, что, наверное, следовало сказать.
«Он особенный, Роб! – щебетала Джемайма в свойственной ей радостной манере, – Я влюблена в него до безумия».
Так было всегда: если она влюблялась, то до безумия. Таких слов, как «нравиться», «интересоваться», «проявлять любопытство» или «дружить», она не признавала. «Влюбиться до безумия» означало для нее прогнать одиночество. Она уехала в Лондон «подумать», однако размышления обычно приводили Джемайму к страху, а она всегда предпочитала бежать от страха, чем оставаться с ним один на один. Может, у всех так? Может, и Робби бежал бы, если б смог?
Он поднялся на холм по извилистой дороге под названием Хани-лейн, неподалеку от Берли. В середине лета эта дорога превращалась в роскошный зеленый тоннель, дубы и буки сплетали ветви над головой, а по обеим сторонам дороги росли падубы. Дорога не была вымощена – просто утрамбованная земля, – и Робби ехал осторожно, объезжая рытвины. Он отъехал от деревни меньше чем на милю, но словно бы окунулся в другое время. За укрытием деревьев находились загоны, а за ними – старые дома землевладельцев и фермеров. За домами стеной стоял лес, в нем росли пахнущие смолой сосны, каштаны, буки, давая приют самым разным животным, от оленей до сонь, от горностаев до землероек. Любой мог прийти из Берли по этой дороге, но люди редко по ней ходили: имелись куда более удобные дорожки, и Робби знал, что люди предпочитают именно их.
На вершине холма он повернул налево, туда, где долгие годы находились владения Хастингсов. У них имелось тридцать пять акров выгонов и леса и дом, Берли-Хилл-хаус, – Робби уже видел на юго-востоке его крышу на фоне следующего холма. В одном из выгонов паслись две лошади Робби, довольные тем, что в этот жаркий летний день он не заставил возить себя по Нью-Форесту.